Бунин И.А.: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1917". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 39. Размер: 72кб.

Часть текста: гг. Эти тексты печатаются по изданию: Бунин И. А. Окаянные дни. Лондон; Канада, 1984. В отдельных случаях, когда предоставлялась возможность, купюры, сделанные составителем трехтомника, восстанавливаются по книге В. Н. Муромцевой-Буниной "Жизнь Бунина. 1870-1906". Париж, 1958. Бунин вел дневники в течение всей своей долгой жизни. Часть их была им уничтожена; другие (одесского периода 1918-1919 гг.) закопаны перед отъездом из России. О некоторых своих ранних записях сам он заметил: "Переписано с истлевших и неполных моих заметок того времени" (Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина. С. 27). ДНЕВНИКИ 1881-1953 1 ...это была барышня маленького роста с светлыми волосами...- В "Записях Бунина" о 1885 г. читаем: "На Рождество приехал домой через Васильевское, Эмилия Васильевна Фехнер, гувернантка Туббе. Тотчас влюбился. В гимназию больше не вернулся" (цит. по: Бабореко А. К. И. А. Бунин: Материалы для биографии. 2-е изд. М.: Худож. лит., 1983. С. 12). Раннее увлечение Фехнер оставило след в душе Бунина. В. Н. Муромцева-Бунина рассказывает: "В 1937 году, когда Иван Алексеевич был в Ревеле, столице Эстонской республики, после вечера, где он выступал, подошла к нему полная, небольшого роста дама. Это была Эмилия!.. Они долго говорили... Обо всех расспрашивала подробно. Иван Алексеевич взволнованно рассказал мне об этой встрече. Вспоминал он Эмилию и их неожиданную встречу и незадолго до смерти" (Жизнь Бунина. С. 41-42). 2 Жуковский В. А. (1783-1852) - поэт, один из основоположников русского романтизма. Внебрачный сын помещика А. И. Бунина и пленной турчанки Сальхи; получил отчество и фамилию от крестного отца - помещика Жуковского. 3 ...стихом размерным и словом ледяным не передашь...- Бунин неточно цитирует стихотворение М. Ю. Лермонтова "Не верь себе". 4 Юлий живет в Озёрках - под надзором...

Входимость: 28. Размер: 89кб.

Часть текста: миллион нажить. Теперь народ под свою власть скупает, землю сулит, на войну обещает не брать… А мне какая корысть под нее идти? Земля эта мне без надобности, я ее лучше в аренду сниму, потому что навозить мне ее все равно нечем, а в солдаты-то меня и так не возьмут, года вышли… Кто-то, белеющий в сумраке рубашкой, «краса и гордость русской революции», как оказывается потом, дерзко вмешивается: — У нас такого провокатора в пять минут арестовали бы и расстреляли! Но тот, кто говорил о «бабушке», возражает спокойно и твердо: — А ты, хоть и матрос, а дурак. Какой же ты комиссар, когда от тебя девкам проходу нету, среди белого дня лезешь? Погоди, погоди, брат, — вот протрешь казенные портки, пропьешь наворованные деньжонки, опять в пастухи запросишься! Опять, брат, будешь мою свинью арестовывать! Это тебе не над господами издеваться! Я-то тебя с твоим Жучковым (Гучковым) не боюсь! А третий прибавляет совершенно, как говорится, ни к селу, ни к городу: — Да его, Петроград-то, и так давно бы надо отдать. Там одно разнообразие… И я прохожу мимо и думаю: «Там одно разнообразие! Бог мой, что за чепуха такая?» Девки визжат на выгоне: Люби белых, кудреватых, При серебряных часах… Из-под горы, слышно, идет толпа ребят с гармоньями и балалайкой: Мы, ребята, ежики, В голенищах ножики, Любим выпить-закусить, В пьяном виде пофорсить… В голове у меня туман от прочитанных за день газет, от речей, призывов и восклицаний всех этих смехотворных и жутких Керенских. И я думаю: «Нет, большевики-то поумнее будут. Они недаром все наглеют и наглеют. Они знают свою публику!» …Мрачный вечер, — сентябрь того же года, темные с желтоватыми щелями тучи на западе. Остатки листьев на деревьях у церковной...

Входимость: 16. Размер: 20кб.

Часть текста: в публицистике («Несвоевременные мысли» М. Горького); в художественном творчестве («Двенадцать», «Скифы» А. Блока); в письмах (письма В. Г. Короленко А. В. Луначарскому) и дневниковых записях. Последние предполагают более прямой, открытый характер суждений. События 1917 года принудили представителей творческой интеллигенции занять определенные гражданские позиции, вследствие чего многие были вынуждены покинуть Родину, как, например, И. Бунин, либо остаться в новом государстве и принять установленные его властью порядки, как К. Паустовский. И. Бунину пришлось эмигрировать в 1920 году, так как сложившаяся политическая обстановка создавала прямую угрозу его жизни и жизни близких. В советской литературе его стали называть «белогвардейцем». Хотя он сам неоднократно подчеркивал, что не принадлежал к белому движению. Тем не менее опубликованный во Франции дневник писателя «Окаянные дни» лишь укрепил за его автором клеймо «непонявшего величия революции » белоэмигранта, человека, не разглядевшего светлого советского будущего. Роман «Жизнь Арсеньева» в Советском Союзе был встречен как слабое произведение, говорили, что талант Бунина иссяк в эмиграции, что он разрабатывает старые темы, остается певцом дореволюционной России и дворянских гнезд. Лишь к шестидесятым годам на Родине писателя публикуются первые критические работы, в которых дается объективная оценка этому произведению. Среди тех, кто высоко ценил талант И. А. Бунина, проявившийся с новой силой в «Жизни Арсеньева», был Константин Паустовский. Самому Паустовскому также довелось пережить ряд лжесвидетельств, навязывание чуждых тем, в критике же за ним упорно закрепилось звание советского писателя, воспевавшего успехи СССР и принявшего всей душой революцию. Однако опубликованные в 2005 году журналом «Мир Паустовского» дневники писателя...

Входимость: 14. Размер: 14кб.

Часть текста: крикнул urbi et orbi [25] , городу и миру, что Корнилов — «мятежник, предатель родины». Что было потом. А потом было третье ноября. Третьего ноября Каин России, с безумно-радостным остервенением бросивший за тридцать сребреников уже всю свою душу под ноги наемных злодеев, восторжествовал полностью. Москва, целую неделю защищаемая горстью юнкеров, целую неделю горевшая и сотрясавшаяся от канонады, сдалась, смирилась. Все стихло, все преграды пали — победители свободно овладевали ею, каждой ее улицей, каждым ее жилищем и уже водружали свой стяг над ее оплотом и святыней, над ее Кремлем. После недельного плена в четырех стенах, без воздуха, почти без сна и пищи, с забаррикадированными дверями и окнами, я шатаясь вышел из дому, куда, наотмашь швыряя двери, с ледяным сырым ветром, уже три раза врывались, в поисках врагов и оружия, ватаги «борцов за светлое будущее», совершенно шальных от победы, водки и ненависти, с пересохшими губами и дикими взглядами, с браунингами в руках, с винтовками через плечо. Вечерел темный, короткий, ледяной и мокрый день поздней русской осени, хрипло кричали вороны. Москва, жалкая, грязная, обесчещенная, расстрелянная и уже покорная, принимала будничный вид. Поехали извозчики, потекла по улицам торжествующая московская чернь. Я постоял, поглядел — и воротился домой. А ночью, оставшись один, будучи от природы весьма склонным к слезам, я вдруг заплакал, и плакал буквально до самого рассвета, плакал такими жгучими и обильными слезами, которых я даже и представить себе не мог. А потом я плакал на Страстной, уже не один, а вместе со многими из тех, которые поздними темными вечерами, среди темной Москвы, с ее наглухо запертым Кремлем, собирались, подобно первым христианам, по темным,...

Входимость: 9. Размер: 58кб.

Часть текста: ] Москва, 1 Янв. 1915. Позавчера были с Колей в Марфо-Мариинской обители на Ордынке. Сразу не пустили, дворник умолял постоять за воротами - "здесь в[еликий] кн[язь] Дм[итрий] Павл[ович]". Во дворе - пара черн[ых] лошадей в санях, ужасный кучер. Церковь снаружи лучше, чем внутри. В Грибоедовском переулке дома Грибоедова никто не мог указать. Потом видели безобразно раскрашенную церковь Ивана Воина. Там готовились крестить ребенка. Возвращались на пьяном извозчике, похожем на Андреева. От него воняло денатур[атным] спиртом, который пьют с квасом. Он сказал: "Дед на бабку не пеняет, что от бабки воняет". Вчера были на Ваганьков[ском] кладб[ище]. Вся роща в инее. Грелись на Александр[овском] вокзале. Лакей знакомый, из Лоскутной, жалеет о ней - "привык в кругу литераторов жить", держал чайную возле Харькова, но "потерпел фиаско". Потом Кремль, долго сидели в Благовещ[енском] соборе. Изумительно хорошо. Слушали часть всенощ[ной] в Архангельском. Заехали в Зачатьевский монастырь. Опять восхитили меня стихиры. В Чудове, однако, лучше. В 12 ночи поехали в Успенск[ий] собор. Черный бесконечный хвост народа. Не пустили без очереди. Городовой не позволил даже в дверь боковую, в стекла заглянуть -...

Входимость: 8. Размер: 39кб.

Часть текста: власть взяло правительство, ныне единственно возможное в России… Ценой многих расстрелов, оно подавило грабежи и разбои, установило своего рода порядок… Социальный и экономический строй прежней России, столь схожий с европейским, развалился — и это грозное предостережение всей Европе… — Развал этот очевиднее всего в Петербурге. Его дворцы теперь пусты или странно полны пишущими машинками новой власти, борющейся с голодом и иностранными завоевателями. Из всех несметных магазинов осталось с полдюжины лавок, среди них посудная и цветочная. Удивительно! В городе, где почти все умирают с голоду, все оборваны и в грязи, я мог купить за 5.000 руб. букет крупных хризантем… — Для осуществления государственного контроля и помехи спекулянтам закрыты и все рынки. Пустота придает городу нелепый вид, редкие прохожие в лохмотьях всегда торопятся, всегда с какими-то узлами, точно убегают куда-то. Мостовая в глубоких ямах, их ломают и растаскивают, равно как и деревянные дома… — Советская статистика, очень откровенная и правдивая, говорит, что смертность среди остатков голодающего и страшно подавленного петербургского населения увеличилась почти вчетверо, рождаемость очень пала… — В узлах прохожих — пайки или предметы торговли, обмена на продовольствие, хотя всякая торговля считается в России спекуляцией и со спекулянтами там разговор ...

Входимость: 8. Размер: 16кб.

Часть текста: в этот день особенного? Только то, что был приклеен настоящий ярлык к тому, что уже полгода совершалось до этого дня в России под высоким водительством второсортного адвоката, который, как рассказывал мне один из министров этого временного правительства Н. М. Кишкин, часу не мог прожить без кокаина. Защитники революций защищают «великую российскую революцию» между прочим тем, что говорят: «то же было и в дни великой французской революции». Можно только благодарить за такую защиту. Да, да, было то же самое: сперва идеалисты, мечтатели, оторвавшиеся от понимания живой действительности, люди легкомысленные, недальновидные, пусть даже одержимые благими целями, но многое не додумывающие до конца, болтуны, фразеры, честолюбцы — и все растущее ослабление, растерянность власти, а дальше что? Дальше все растущее ошаление народа, озверение его, все большее количество орущих от его имени подонков его, прирожденных убийц, грабителей, негодяев, из коих и выделяется шайка уже отборнейших негодяев и зверей, шайка истинных главарей всякой действенной революции,...

Входимость: 7. Размер: 10кб.

Часть текста: кипящая ненависть к большевикам. Серая масса, разносчики, дворники, железнодорожники, извозчики, даже красногвардейцы — все клянут советскую власть, в которой видят причины всех зол. Не верьте рассказам, будто советская власть укрепляется, будто интеллигенция изменила свое отношение к ней. Укрепиться она не может, ибо ни в ком решительно не встречает поддержки: интеллигенция относится к большевикам так же отрицательно, как и прежде. Может быть, кое-кто пошел работать в большевистских учреждениях, — но это те, для кого вопрос существования стал особенно остро. Да и те занимают, преимущественно, нейтральные посты. Литературные круги относятся к большевизму отрицательно. Если не считать И. Ясинского да Ал. Блока — нет ни одного крупного литературного имени в стане большевиков. Работает в органе левых с<оциалистов>-р<еволюционеров> Андрей Белый — но он сочетает свой большевизм с обычной для него теософией. Выходит непонятно и малоубедительно. Совсем зря пустили слух о том, будто Валерий Брюсов пошел к большевикам. Он работает еще с дней Вр<еменного> правительства в комиссии по регистрации печати, остается в ней и поныне. Ему приходится, правда, работать с комиссаром Подбельским, к которому крайне резко относится вся печать, и даже иногда заменяет его, но все же говорить о большевизме Брюсова не приходится. События последнего года пока не отразились на русской литературе. Говорят, Сологуб написал рассказ, тема которого взята из событий. Я его не читал. Леонид Андреев замолк. Горький пишет по-прежнему в «Новой жизни». Куприн живет, кажется, в Гатчине. Любопытно, что литературная жизнь Москвы перешла в кафе. Посетители и поэты...

Входимость: 6. Размер: 19кб.

Часть текста: помощью, оборот!» — но, конечно, таким популярным соратником не пренебрегают. Ленин все наглее орет свои призывы к свержению Временного правительства, к гражданской войне, к избиению офицерства, буржуазии и т. д., — Горький, видя, что делишки Ленина крепнут, кричит в своей газете: «Не сметь трогать Ленина!» — но тут же, рядом печатает свои «несвоевременные мысли», где поругивает Ленина (на всякий случай)… Конец 1917 г. — большевики одерживают полную победу (настолько неожиданно-блестящую для них самих, что «болван» Луначарский бегает с разинутым ртом, всюду изливает свое удивление) — и «Новая жизнь» делается уже почти официальным органом большевиков (с оттенком «оппозиции Его Величеству»). Горький пишет в ней буквально так: «пора добить эту все еще шипящую гадину — Милюковых и прочих врагов народа, кадетов и кадетствующих господ!» — и результаты сказываются через два-три дня: «народ» зверски убивает двух своих заклятых «врагов» — Кокошкина и Шингарева… Февраль 1918 г., большевики зарвались в своей наглости перед немцами — и немцы поднимают руку, чтобы взять за шиворот эту «сволочь» как следует… Горький пугается и пишет о Ленине и его присных (7 февраля 1918 г.): «Перед нами компания авантюристов, проходимцев, предателей родины и революции, бесчинствующих на вакантном троне Романовых…» Но заключается «похабный мир», Горький переводит «Новую жизнь» в Москву (знал о близком переезде туда «правительства»)… Газета его «в опале», но все-таки внедряется...

Входимость: 6. Размер: 27кб.

Часть текста: Владивосток на французский фронт, и весна 1918 года застала чешские эшелоны растянутыми от Пензы до Тихого океана. Тогда Мир-бах потребовал от покорных ему большевиков разоружения их, и это было единственной причиной чешского антибольшевистского восстания: мы, говорит «Дело России», совершенно отрицаем идейность в действиях чехов на Волге и в Сибири. Что до командного их состава, то достаточно сказать, что только один из чешских генералов, Чечек, имел стаж австрийского лейтенанта. Прочие были вроде Сырового, бывшего коммивояжера, или Гайды, бывшего фельдшера, и солдаты их, конечно, ни в грош не ставили, думая лишь об одном — о скорейшем возврате на родину. Совершенно изменился и состав Чешского национального комитета: идейные его основатели были вытеснены политическими карьеристами, домогавшимися популярности у солдат грубейшей демагогией; руководителями всего комитета явились крайние социалисты — Павлу, Патейдель, Гире, Благош, впоследствии предавший Колчака, и проч. В чем выразилась тогда, т. е. весной 1918 года, борьба чехов против большевиков? Да почти ни в чем, говорит «Дело России»:...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1917"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1917"