Поиск по творчеству и критике
Cлово "LITTERAIRE"
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Часть текста: — пойду в синема. Спускаясь с горы, на которой стоит «Бельведер», в город, гляжу на далекие Канны, на чуть видное в такие дни море, на туманные хребты Эстереля и ловлю себя на мысли: — Может быть, как раз сейчас, где-то там, на другом краю Европы, решается и моя судьба… В синема я однако опять забываю о Стокгольме. Когда, после антракта, начинается какая-то веселая глупость под названием «Бэби», смотрю на экран с особенным интересом: играет хорошенькая Киса Куприна, дочь Александра Ивановича. Но вот в темноте возле меня какой-то осторожный шум, потом свет ручного фонарика и кто-то трогает меня за плечо и торжественно и взволнованно говорит вполголоса: — Телефон из Стокгольма… И сразу обрывается вся моя прежняя жизнь. Домой я иду довольно быстро, но не испытывая ничего, кроме сожаления, что не удалось досмотреть, как будет играть Киса дальше, и какого-то безразличного недоверия к тому, что мне сообщили. Но нет, не верить нельзя: издали видно, что мой всегда тихий и полутемный в эту пору дом, затерянный среди пустынных оливковых садов, покрывающих горные скаты над Грассом, ярко освещен сверху донизу. И сердце у меня сжимается какою-то грустью… Весь вечер «Бельведер» полон звоном телефона, из которого что-то отдаленно...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: выразился? У меня нет ее под рукой, не могу проверить. Никак я не хотел сказать, что Вы "стушевались" в том смысле, что никогда И<вану> А<лексеевичу> не противоречили, ни о чем с ним не спорили. Совсем нет. Я говорил только о духовной верности ему, о прочности и спокойствии Вашего союза с ним. Не случайно же я вспомнил не только С<офью> Андреевну, но и жену Пушкина. Та ведь как будто с ним не спорила, писать ему не мешала, - но не было главного, что было у Вас с И<ваном> А<лексееви>чем. Кстати, я думаю, что Зин<аида> Николаевна (Вы о ней упомянули) была хорошей женой для Мережковского. Она могла при всех кричать ему, что он "сел в лужу" или "понес околесицу" (было не раз в "Зел<еной> Лампе"!), но была ему другом в главном. У Пушкина, у Толстого - в конце жизни именно этого-то и не было. Ну, обо всем этом писать долго, да и примеров разных слишком много. Софья Андреевна как будто боялась больше всего, что ее "не считают человеком". "Я ведь тоже человек, у меня своя жизнь, свои мысли" и т. д. А чем меньше человек о себе заботится и за себя боится, чем меньше себя отстаивает, свою "личность", тем больше этой его "личности" цена. Адреса G. Reavey 2 я не знаю, с ним никогда не переписывался и видел-то его всего раз в жизни. Напишите Слониму или пошлите ему книги для передачи Reavey. Они вместе что-то сочиняли или издавали 3 , Слоним наверно его адрес знает. Надеюсь довольно скоро - между 15--18 декабря <--> быть в Париже и предвкушаю Ваше обещание: утку. Но не надо утки, достаточно и котлет! Как Вам нравится Пастернак, т. е. то, что печатается в "Н<овом> Р<усском> С<лове>" 4 ? Мне он порядочно надоел, т. е. не он сам, а вакханалия и истерика вокруг него, от которой ему только...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: ко мне обратился некий Roger Grenier 1 , молодой француз, заведующий литературной частью в парижском радио. Он хотел бы устроить передачу, посвященную русской литературе. Программа еще не ясна. Будет, вероятно, Питоева 2 что-нибудь читать, затем какой-нибудь общий разговор с участием Бердяева и, вероятно, Ремизова. Я бы хотел, чтобы все это началось с Вас - и предложил ему, что я попрошу у Вас строк 30--50--100 (сколько хотите) о русской литературе вообще. По-моему, отказываться не надо: радио слушают все. Если Вы напишете по-русски, я переведу - и постараюсь точно. Пишите, о чем хотите, "взгляд и нечто" - но идея этого Grenier в том, чтобы наметилась связь между литературой классической и теперешней. Заплатят ли за это - не знаю, я забыл спросить, да как-то было и неудобно. Но если Вы согласны, пришлите поскорее: он хочет это сделать в конце января и скажет о Вас несколько слов. Насчет Анненского и Блока. Есть у Брюсова хорошая строчка - "сами все знаем, молчи" 3 . Ноя это делаю для дохода, а на Ан<ненского> и Бл<ока> придут сами собой все любители поэзии, а их столько, что я сам удивляюсь. Кроме того, у меня насчет Ан<не>нского чувство, что я по мере "ничтожных и жалких сил своих" должен его отстоять от забвения, которое нет-нет да и надвигается на него, если о нем не напоминать. А поэт он замечательный и - скажу по секрету - лучше Блока, который все-таки с...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: 104, Ladybarn Road Manchester 14 17/II--57 Дорогая Вера Николаевна Как живете? Как все у Вас? Вопрос глупый, п<отому> что на него трудно ответить, - если ничего особенного не произошло. Надеюсь, что все у Вас благополучно и что Вы и Л<еонид> Фед<орович> здоровы. Из Парижа мне пишут мало. Кантор все не совсем еще поправился, один Аля Бахрах держит меня au courant 1 столичных новостей. Вот узнал, что Веру Ал<ексеевну> Зайцеву 2 разбил паралич, а сегодня это же подтвердил Алданов. О выздоровлении в ее возрасте думать трудно, да и вообще бесследно это не проходит никогда. Моей сестре не было 40 лет, когда у нее был удар, и на всю жизнь она осталась инвалидом. Уверен, что и Вы, хоть и в "холодках" с ними - все-таки бедного Б<ориса> К<онстантиновича> пожалели. Мне почти непрерывно пишут Ивановы (она) 3 - чтобы что-нибудь для них сделать. Он будто бы совсем плох, денег нет, перевести их поближе к Парижу - нет больше надежды, т. к. Долгополов 4 не соглашается на это ни за что! У нее явилась мысль, по-моему, пустая: устроить сбор через "Figaro Littéraire" среди французов. Но ведь никто ничего не даст! Не говоря уж о том, что Г. Иванова никто во Франции не знает, сейчас ко всему русскому отношение враждебное, а в "Figaro" - хуже, чем где бы то ни было 5 . Еще была мысль - спектакль. Но трудно его устроить, да и кто будет устраивать? Кстати, теперь, верно, и для Зайцева будут сборы. Читаете ли Вы роман Алданова 6 ? По-моему -...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: Бунин И. А. - Брандесу Г., 25 декабря 1925 г. И. А. БУНИН - Г. БРАНДЕСУ 25 декабря 1925 г . Париж 33, rue de Lubeck, Paris XVI Cher et très honoré Confrère, Excusez moi d'avoir si longtemps tardé à vous répondre. J'ai été en voyage pendant tout ce dernier temps. Moi aussi j'aurais été très heureux de vous connaître et de vous dire de vive voix combien votre appréciation de mon œuvre m'est précieuse et combien j'anime ma pensée au contact d'une sensibilité littéraire telle que la vôtre. Mais comment aurions nous pu nous rencontrer au pays des soviets? Les bouleversements bolchevistes on fait de moi un émigré dès l'année 1920. Seule une Russie libre me permettra de retourner dans ma patrie. Mais je ne perds pas l'espoir que vous, mon cher Confrère, vous reviendrez un jour dans cette France que vous aimiez tant naguère et que j'aurais ici le plaisir de serrer votre main et de vous redire toute ma sympathie admirative. Votre dévoué Ivan Bounine 25--XII--1925 Перевод с французского: 33, rue de Lubeck, Paris XVI Дорогой, многоуважаемый собрат, простите, что отвечаю Вам с таким опозданием. Все последнее время я был в отъезде 1 . Я тоже был бы счастлив познакомиться с Вами и сказать Вам лично, как дорого мне Ваше мнение о моем творчестве и как вдохновляет мое воображение общение с таким тонким ценителем литературы, каким являетесь Вы. Но как же могли бы мы встретиться с Вами в стране Советов? Большевистский переворот сделал меня изгнанником еще в 1920 г. Только свободная Россия позволит мне вернуться когда-либо в мое отечество. Однако я не оставляю надежды, мой дорогой собрат, что Вы когда-нибудь приедете во Францию, которую Вы так давно любите, и что Вы доставите мне удовольствие пожать Вам руку и уже лично выразить Вам мое восхищение. Преданный Вам, Иван Бунин 25 XII 1925 Примечания Публикуется по автографу (Архив Георга Брандеса. Рукописный отдел Королевской библиотеки, Копенгаген). 1 В 1925 г. Бунины провели почти целый год на юге Франции. В Париж они вернулись лишь 21 декабря (см.: Устами Буниных. Т. 2. С. 152). Письмо Брандеса от 29 ноября (No 5) Бунин, однако, получил и прочел еще в Грассе, ибо выдержки из него, посланные писателем в редакцию газеты "Возрождение", появились в печати 13 декабря 1925 г., то есть за неделю до возвращения Бунина в Париж.