Поиск по творчеству и критике
Cлово "FEMME"
Входимость: 3. Размер: 10кб.
Входимость: 3. Размер: 19кб.
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Входимость: 2. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 10кб.
Часть текста: Кальгрена 1 нарушила наш покой. Он спрашивал, какое подданство у Яна 2 . Ответили: rИfugiИ russe 3 . Мы не знаем, хорошо это или плохо. Перед завтраком Леня 4 мне говорит: "Вот теперь чистят фраки-мундиры, готовятся к заседанию, бреются". За завтраком я: "Давай играть в тотализатор. Ян, ты за кого?" - "Мне кажется, дадут финляндцу, у него много шансов..." - "А вы, Галя? 5 " Не знаю... ничего не могу сказать". Я: "А мне кажется, если не русскому, то португальцу скорее". После завтрака все разошлись. Ян сел опять писать. Галя предложила кино. Он ответил неопределенно. Часа полтора писал. Погода была хмурая. К нам пришла femme de mИnage. В синема все же пошли. Леня не пошел, сказав, что будет ждат&; телеграммы, и спросил, в каком (синема) они будут. Я велела затопить ванну и около 4 ч. взяла ее. Затем легла и стала читать в ожидании, когда молодая новая наша femme de mИnage выгладит белье и мы с ней примемся за стирку. Перед этим я помолилась. Звонок по телефону. Прошу Леню подойти. Через секунду он зовет меня. Беру трубку. Спрашивают: хочу ли я принять телефон из Стокгольма. Тут меня охватывает волнение, главное - говорить через тысячи километров. И когда мне снова звонят и я сквозь шум, гул, какие-то голоса, улавливаю отдельные слова: "Votre mari, priz Nobel, voudrais parler a Mr. Bounine..." 6 - то моя рука начинает ходить ходуном... Я прошу Леню взять второй "слушатель". И говорю: "Mon mari est sorti, dans une...
Входимость: 3. Размер: 19кб.
Часть текста: его худого, бритого лица, по прямой выправке худой, высокой фигуры в длинном непромокаемом пальто, ему можно было дать не больше сорока лет. Только светлые глаза его смотрели с сухой грустью и говорил и держался он как человек, много испытавший в жизни. Одно время он арендовал ферму в Провансе, наслышался едких провансальских шуток и в Париже любил иногда вставлять их с усмешкой в свою всегда сжатую речь. Многие знали, что еще в Константинополе его бросила жена и что живет он с тех пор с постоянной раной в душе. Он никогда и никому не открывал тайны этой раны, но иногда невольно намекал на нее, - неприятно шутил, если разговор касался женщин: - Rien n'est plus difficile que de reconnaitre un bon melon et une femme de bien 3 . Однажды, в сырой парижский вечер поздней осенью, он зашел пообедать в небольшую русскую столовую в одном из темных переулков возле улицы Пасси. При столовой было нечто вроде гастрономического магазина - он бессознательно остановился перед его широким окном, за которым были видны на подоконнике розовые бутылки конусом с рябиновкой и желтые кубастые с зубровкой, блюдо с засохшими жареными пирожками, блюдо с посеревшими рублеными котлетами, коробка халвы, коробка шпротов, дальше стойка, уставленная закусками, за стойкой хозяйка с неприязненным русским лицом. В магазине было светло, и его потянуло на этот свет из темного переулка с холодной и точно сальной мостовой. Он вошел, поклонился...
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Часть текста: Вам письмо. Надеюсь, что это докончу и пошлю по воздушной почте. Спешу Вас известить, что от воспаления легких Ян поправился и уже расплатился с доктором. Кроме гонорара подарил ему пару ботинок, черную, которую Вы прислали. Она подошла ему как нельзя лучше, а Яну велика. Так что и в этом Вы приняли участие. Не знаю вообще, как Вас, дорогая, благодарить за все, что Вы делаете. Я лично без Вас бы пропала. Ведь у меня никогда не было ничего теплого из нижнего белья. Теперь хожу во всем мужском, кроме чулок. И если бы не это, то, вероятно, ишиас, который все мне угрожает, разыгрался бы. У нас ведь топится только комната, где живет Ян, то есть столовая. А в остальных бывало очень прохладно, хотя я к холоду отношусь очень стойко, да и зима была “сиротская”. В Грассе я больше мерзла, чем здесь… Болезнь была серьезная и тяжелая. Я больше двадцати дней не раздевалась, спала около Яна на той же постели. Приходилось иногда раз пять в ночь подыматься. Теперь уже сплю у себя, и ночью он меня не тревожит. Но полного выздоровления еще нет. Он все время чувствует “какое-то подташнивание”. Я уговариваю пригласить специалиста. Но он упорствует. Это “подташнивание” было еще в Грассе. Была еще беда с зубами, пришлось на дом пригласить дантиста. Сильными мерами воспаление ликвидировали. Казас нашел, что это от расстройства всего организма. Ян очень исхудал, ноги – палочки. Стараюсь доставать все, что можно. Но что это стоит!...
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Часть текста: Рузвельта, необыкновенно решительная [...] Нынче в газетах вчерашнее новогоднее послание Гитлера: "Провидение за нас... накажем преступников, вызвавших и длящих войну... поразим в 41-м году весь мир нашими победами..." Небольшой мистраль. Красота гор над Ниццей. 3. I. 41. С утра дождь и туман. После завтрака проглядывало солнце. К вечеру белые туманы в проходах Эстереля, море серо-свинцового тумана в долинах и горах в сторону Марселя. Перечитывал "Петра" А. Толстого вчера на ночь. Очень талантлив! 6. I. 41. Понедельник. Дождь, сыро, серо, холодно, опять сижу при огне - "фонарь" с закрытыми ставнями, задернутой занавеской и ширмами. [...] Англо-немецкая война все в том же положении - бьют друг друга, как каждый день всю осень. Осточертело читать и слушать все одно и то же. Японский м. внутр. дел произнес речь на весь мир - "41 год будет самый трагический для человечества, если продолжится война и не будет возможности для Яп., Ит. и Германии организовать новый мир ко всеобщему благополучию". Последнее особенно замечательно. [...] 21. I. 41. Были по всей Европе страшные холода, снега. У нас тоже. Холод в доме ужасный, топить вволю нельзя, не чем: запасы наши угля и дров на исходе, дальше будут...
Входимость: 2. Размер: 58кб.
Часть текста: в 41-м году весь мир нашими победами..." Небольшой мистраль. Красота гор над Ниццей. 3. I. 41. С утра дождь и туман. После завтрака проглядывало солнце. К вечеру белые туманы в проходах Эстереля, море серо-свинцового тумана в долинах и горах в сторону Марселя. Перечитывал "Петра" А. Толстого вчера на ночь. Очень талантлив! 6. I. 41. Понедельник. Дождь, сыро, серо, холодно, опять сижу при огне - "фонарь" с закрытыми ставнями, задернутой занавеской и ширмами. [...] Англо-немецкая война все в том же положении - бьют друг друга, как каждый день всю осень. Осточертело читать и слушать все одно и то же. Японский м. внутр. дел произнес речь на весь мир - "41 год будет самый трагический для человечества, если продолжится война и не будет возможности для Яп., Ит. и Германии организовать новый мир ко всеобщему благополучию". Последнее особенно замечательно. [...] 21. I. 41. Были по всей Европе страшные холода, снега. У нас тоже. Холод в доме ужасный, топить вволю нельзя, нечем: запасы наши угля и дров на исходе, дальше будут давать только 100 кило в месяц- насмешка! Все время ищем что купить! Но нечего! Находим кое-где скверный, сморщенный горох (и...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Бунина В. Н. - Логиновой-Муравьевой Т. Д., 18 октября 1949 г. 18 октября 1949 года Дорогой Корси, Посылаю Вам, как условлено, приглашение на вечер Лени. Я совсем замоталась. Б. С. Нилус все болеет, а потому вся тяжесть вечера упала на меня. Одна радость, что езжу по Парижу - погода пока хорошая. Очень жалею, что Вас нет здесь. Я бы с Вами и на выставку слетала. Очень больна Ляля. Уложили в постель - сердце и отравление каким-то сердечным лекарством. Очень жаль, что Вас не было вечером 30 сент., - всех бы увидали, за день перебывало 45 человек! А femme de mИnage выздоровела через две недели! Мне все же лучше, - немного похудела. А как Вы? Князь все задыхается. Мучается, бедный, очень. Леня пишет до одурения. Произвел на свет очень хорошую повесть, написанную от женского лица. Ее будет читать Е. Н. Рощина, как и еще маленький рассказ, который еще не переписала. Рощиной понравилась "Русская Повесть", говорит, что легко ее читать, - так досадно, что Вас не будет. Занята так, что не поблагодарила еще за поздравления. Какие планы у Вас на зиму? У нас еще никаких. Обещают топить с 1 ноября. Но восемь лет не топили, будет ли все гладко. Наши шлют Вам и Вашим дружеские приветы и сожаления, что Вы только промелькнули метеором. Кланяйтесь от меня Вашей маме и И. Н. Вас нежно целую Ваша Ника.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Бунин И. А. - Логиновой-Муравьевой Т. Д., 19 декабря 1939 г. 1939. 19. XII. Танечка, дорогая, золотая, получили Ваше письмецо, спасибо за ласковые слова. Я же к Вам с просьбой: если есть у Вас некоторое свободное время, пожалуйста помогите мне. Я без конца писал обществу, коему принадлежит дом на Jacques Offenbach n® 1, о моей квартире. Желая узнать, согласно ли оно отдать мне квартиру с 1 янв. 40 года до 1 янв. 41-го по пониженной цене и по какой именно: все нет ответа! Узнайте, милая, будет ли и какой? По какой цене? Это общество - " La Sequanaise ", 4, rue Jules-Lefebvre, Paris IX. Потом: с августа прошу телефонное общество (16, B-d de Vaugirard тел. SEG. 88-54) снять мой телефон AUT. 17-88 - и опять никакого ответа! Помогите и тут. Но сперва поговорите с M-lle Imbert (наша Femme de mИnage) на Jacques Offenbach, дом No 1, tИl. AUT. 16-25. Я M-lle Imbert тоже просил об этих делах: молчит.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: но еще по-весеннему мягкая, - чувствуется, как вдавливается в нее копыто. А возле леса, на жнивье под опушкой, еще тянется длинный островок нечистого и затвердевшего снега. И ярко-голубые подснежники, - самый прелестный, самый милый в мире цветок, - пробиваются из коричневой, внизу гниющей, влажной, а сверху сухой листвы, густо покрывающей опушку. Листва шумно шуршит под копытами, когда я въезжаю в лес, и нет ничего радостнее этого напоминания о прошлой осени в соединении с чувством весны. Шуршит и лесная дорога, - она тоже вся под листвой, - и далеко слышно это шуршание по лесу, еще сквозному, раскрытому, а все-таки уже не зимнему. Лес молчит, но это молчание не прежнее, а живое, ждущее. Солнце село, но вечер светлый, долгий. И Тамара чувствует всю эту весеннюю прелесть не меньше меня, - она идет особенно легко, подняв шею и глядя вперед, в далеко видную и еще просторную сероватую чащу стволов, кругами идущих нам навстречу, выглядывающих друг из-за друга. Внезапно, как кол, сваливалась со старой осины мохнатая совка, плавно метнулась и с размаху села на березовый пень, - просыпаясь, дернула ушастой головкой и уже зрячим оком глянула крутом: здравствуй, мол, лес, здравствуй, вечер, даже и я теперь не та, что прежде, готова к весне и любви! И как бы одобряя ее, на весь лес раскатился где-то близко торжествующим цоканием и треском соловей. А под старыми березами, сквозящими своей кружевной наготой на сероватом, но легком и глубоком вечернем небе, уже торчат тугие и острые глянцевито темно-зеленые трубки ландышей. Переезжая низы, смотрю...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: Бунине в журналах и альманахах ("Новый мир", "Вопросы литературы"), появлением монографий (О. Михайлова, В. Афанасьева, А. Волкова, Т. Бонами). Разные по своему литературоведческому уровню, они внесли, так или иначе, полезный вклад в буниноведение. Но везде очень бегло и односторонне рассматривался эмигрантский период, который советские исследователи трактовали как время упадка бунинского таланта. Когда я начала внимательно изучать творчество Бунина, эта точка зрения показалась мне неприемлемой, поскольку она противоречила фактам, и мне захотелось написать о нем монографию. Написать книгу о Бунине было очень заманчиво. Еще в довоенные годы мне довелось познакомиться со многими его произведениями, преимущественно по парижским изданиям. В то время в Бухаресте, где я жила, существовала частная, домашняя русская библиотека, которую содержала интеллигентная пожилая дама. Там можно было найти много ценных изданий, приобретенных еще до революции, либо в 1920--1930-е гг., когда общение с Францией было свободным. В основном это были книги русских классиков. О советской литературе в Румынии тогда знали мало, поскольку книги из СССР почти не поступали из-за "железного занавеса". Русская литература занимала важное место в культурной жизни Румынии XIX и начала XX в. Особенно много переводились и были широко известны произведения Достоевского и Толстого. Не последнюю роль сыграл в этом пример Франции. Румынская культура, румынский писательский мир во многом ориентировались на французскую культуру. Меньше был знаком румынский читатель с писателями предреволюционных лет. Например, Андрей Белый долгие годы оставался неизвестным. Первые румынские переводы...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: где кроме нас были Карташевы и П. Б. Струве. П. Б. похудел, отрастил бороду, стал красив и не утерял своей очаровательной улыбки. Он много рассказывал о настроениях в Праге и о том, что теперь варится в мире по отношению большевиков. Чехи боятся больше всего союза правых русских с правыми немцами, а потому Бенеш заключает союз с французами и Англией для водворения Милюкова в России, чтобы там устроить демократическо-республиканский образ правления. П. Б. доволен этим. [...] П. Б. говорил еще, что главное разделение эмиграции произошло из-за Милюкова, в отношении к белому движению. - Молодежь в Праге в большинстве случаев правая. Настроение различных групп различно - левые эс-эры, правые эс-эры, милюковцы, правые кадеты: Кизеветтер и Новгородцев. Первый левее второго, но более непримирим, второй правее, но ближе к примиренчеству. [...] У Гончаровой большая мастерская с полным художественным беспорядком, но и уютом. Она показывала нам свои последние работы: два тона - черный и белый, как будто и не Гончарова с ее красками. Ширмы в шесть створок и на каждой створке почти в человеческий рост по испанке, в черном бархатном платье, белой шали и кружевной белой косынке на голове. Испанки все блондинки. [...] Сама Гончарова очень мила, проста и женственна, а потому побыть у нее было очень приятно. 23 дек./5 янв. Вчера были у Манухиных по поводу "Миссии русской эмиграции". Споры отчаянные. [...] стали обсуждать список выступающих: 1. О. Георгий Спасский, 2. Мережковский, 3. Шмелев, 4. Бунин, 5. Карташев, 6. Кульман, 7. Манухин, 8. Кульман [?. - М. Г.], 9. Студент. За вход 2 фр. [...] 31 дек./13 января 1924. Опять перерыв в дневнике и письмах. [...] А вчера еще навалили на меня устройство вечера "Миссии эмиграции". [...] 15/28 янв. [...]...