Поиск по творчеству и критике
Cлово "CLUB"
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: Д., 20 августа 1947 г. 20 августа 1947 года Дорогой Корси, Пишу в разгроме - убираю Ю fond свою комнату, - но если сейчас не напишу, то пиши пропало. А у меня как раз свободное время - Ян заснул, а картошку ставить рано. Нужно кончить письмо, положить в конверт и т. д. Недавно, ища свою рукопись, я наткнулась на длинное письмо к Вам, которое, конечно, забыла отправить... Сегодня немного свежее. Надеюсь, что такого зноя, который был в самом конце июля и начале августа, не повторится, была еще одна волна жары, но все же не такой удушающей. Мне было тяжело, что не удалось Яна устроить куда-нибудь в зелень: где хорошо, так "капитала не достанет", а где по карману - там убожество, а убожество он, как Вы знаете, не переносит, лучше нищета! От всего у него ослабело сердце, так что д-р Вербов назначил ему "сердечное лечение", и теперь он чувствует себя бодрее. Выходит из дома мало, но много возится со своим архивом. Много читает, но еще не пишет ничего, кроме деловых писем. А я стала продолжать свои "Беседы с памятью". Еще очень трудно: после длинного перерыва найти верный тон, нужно или сохранить стиль уже написанного, или же начать писать по-новому; все это решить, когда пот льется иной раз даже и у меня по лицу, трудно. Много читаю, кончаю целую серию книг, изданных в России "Academia" 1929 г., как раз разные воспоминания. Сейчас кончаю Каратыгина, прочла об Аполлоне Григорьеве, о Чехове, о Салонах в первой половине XIX века. Жили...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: соображениям, а потому, что летом - все лучше, как-то светлее и торжественнее. Может быть, и Алданов тогда приехал бы. По-моему, было бы хорошо сделать с Алдановым так, если он согласен, конечно: поставить его имя на афишу, попросить его написать небольшую статью о И<ване> А<лексеевиче>, а на вечере сказать, что он приехать не мог, но прислал то, что хотел прочесть сам. Все convenances 3 были бы соблюдены, и не думаю, чтобы М<арк> А<лександрович> мог от этого отказаться. Он мне несколько раз писал о вечере в Pen-клубе 4 , будто бы я должен там его заменить. По-видимому, это отпадает, да и число - 17-е марта - для меня было бы невозможно. О лондонском вечере была третьего дня заметка в "Manchester Guardian" и, кажется, еще в "Times". Из того, что в вашей инициат<ивной> группе участвует Прегель, я понял, что Бахраху туда доступа нет 5 . О книге Слонима (Достоевский) я с Вами вполне согласен, но для "Н<ового> Р<усского> Слова" слегка покривил душой 6 , хотя и написал, что без "интимностей" можно было и обойтись. Хуже всего его собственные размышления о любви - сплошная пошлятина! Но работал он над книгой, очевидно, долго, и многое перечел. Пакет Л<еониду> Ф<едорови>чу послал вчера, заказным. До свидания, дорогая Вера Николаевна. Спасибо за добрые пожелания. Желаю и Вам от всей души благополучия и спокойствия, "покоя и воли" по Пушкину, всего того, что Вы всей своей жизнью заслужили. Кланяйтесь, пожалуйста, дружески Леон<иду> Фед<орови>чу. Ваш Г. Адамович Примечания 1 О вечере...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Джером Джером Кто из русских не знает его имени, не читал его? Но не думаю, чтобы многие русские могли похвалиться знакомством с ним. Два, три человека разве - и в том числе я. Я в Англии до 1926 года не бывал. Но в этом году лондонский Р. Е. N. Club вздумал пригласить меня на несколько дней в Лондон, устроить по этому поводу литературный банкет, показать меня английским писателям и некоторым представителям английского общества. Хлопоты насчет визы и расходы по поездке клуб взял на себя - и вот я в Лондоне. Возили меня в очень разнообразные дома, но в каждом из них я непременно претерпевал что-нибудь достойное Джерома. Чего стоят одни обеды, во время которых тебя жжет с одной стороны пылающий, как геенна огненная, камин, а с другой - полярный холод! Перед самым отъездом из Лондона я был в одном доме, куда собралось особенно много народа. Было очень оживленно и очень приятно, только так тесно, что стало даже жарко, и милые хозяева вдруг распахнули все окна настежь, невзирая на то, что за ними валил снег. Я шутя закричал от страха и кинулся по лестнице спасаться в верхний этаж, где тоже было много гостей, и на бому у за собой какие-то радостные восклицания; неожиданно явился Джером Джером. Он медленно поднялся по лестнице, медленно вошел в комнату среди почтительно расступившейся публики и, здороваясь со знакомыми, вопросительно обвел комнату глазами. Так как оказалось, что он пришел только затем, чтобы познакомиться со мной, то его подвели ко мне. Он старомодно и как-то простонародно подал мне большую, толстую руку и маленькими голубыми глазами, в которых играл живой, веселый огонек, пристально поглядел мне в лицо. - Очень рад, очень рад, - сказал он. - Я теперь, как младенец, по вечерам никуда не выхожу, в десять часов уже в постельку! Но вот разрешил себе маленькое отступление от правил, пришел на минутку - посмотреть, какой вы, пожать вашу руку... Это бил плотный, очень крепкий и приземистый старик с красным и широким бритым лицом, в просторном и длиннополом черном сюртуке, в крахмальной рубашке с отложным воротничком, под которым скромно лежала завязанная бантиком узкая ленточка галстука, - настоящий старозаветный коммерсант или пастор. Через несколько минут он действительно ушел и навсегда оставил во мне впечатление чего-то очень добротного и очень приятного, но уж никак не юмориста, не писателя со всемирной славой.