Поиск по творчеству и критике
Cлово "ARE"
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Часть текста: постигнуть, Что древо знания — не древо жизни. Науки, философию, все тайны Чудесного и всю земную мудрость Я все познал, и все постиг мой разум, Что пользы в том? — Я расточал добро И даже сам встречал добро порою; Я знал врагов и разрушал их козни, И часто враг смирялся предо мной, Что пользы в том? — Могущество и страсти, Добро и зло — все, что волнует мир, Все для меня навеки стало чуждым В тот адский миг. Мне даже страх неведом, И осужден до гроба я не знать Ни трепета надежд или желаний, Ни радости, ни счастья, ни любви. Но час настал. Таинственные силы! Властители вселенной безграничной. Кого искал я в свете дня и в тьме! Вы, в воздухе сокрытые, — незримо Живущие в эфире, — вы, кому Доступны гор заоблачные выси, И недра скал, и бездны океана, Во имя чар, мне давших власть над вами, Зову и заклинаю вас: явитесь! Молчание. Ответа нет. — Так именем того, Кто властвует над вами, — начертаньем, Которое вас в трепет повергает, Велением бессмертного! — Явитесь! Молчание. Ответа нет. — Но, духи тьмы и света, Вам не избегнуть чар моих: той силой, Что всех неотразимее, — той властью, Что рождена на огненном обломке Разрушенного мира, — на планете, Погибшей и навеки осужденной Блуждать среди предвечного пространства, Проклятием, меня гнетущим, — мыслью, Живущею во мне и вкруг меня, Зову и заклинаю вас: явитесь! В темном конце галереи появляется неподвижная звезда и слышится голос, который поет. Первый дух Смертный! На луче звезды Я спустился с высоты. Силе чар твоих послушный, Я покинул мир воздушный, Мой чертог среди эфира, Нежно сотканный дыханьем Туч...
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Часть текста: черновиков, частично скомканных. Голова его была обмотана мокрым полотенцем. Не переставая чертыхаться, он глотал какие-то аспирины. «Уже начинает темнеть и вот- вот надо мчаться в редакцию сдавать очередной фельетон, а в голову не лезут ни мысли, ни рифмы… И так каждый день… Вы, небось, думаете, что смешить читателей моими побасенками — дело ерундовое: насобачился, мол, и все само собой по щучьему велению выливается на бумагу, хоть посылай сразу в набор…». Нет, я отнюдь так не думал. Скорее я недоумевал, что есть еще кто-то, кто способен чуть ли не ежедневно сочинять фельетоны, вызывающие смех. Пускай одни были более острыми, другие менее удачными, но все они были на литературном уровне, и автору никогда краснеть за них не приходилось. Да что я… В оценках достоинства Аминадовой музы я был не одинок. Вот, к примеру, Горький, писавший где-то: «Дон- Аминадо — один из наиболее даровитых, уцелевших в эмиграции поэтов». А Бунин, несмотря на свою нелюбовь к писанию рецензий, в «Современных записках» напечатал своего рода «рескрипт», в котором говорил, что...