Поиск по творчеству и критике
Cлово "XXXIV"
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: Бунин, тем труднее для нас становится изъяснить иностранцу, в чем заключается его значение и его сила... Мне горько не только оттого вообще, что до сих пор Нобелевская премия не дана русскому, но еще и оттого, что так трудно было бы объяснить европейскому литературному миру, почему именно Бунин достоин этой премии более, чем кто-либо другой". К счастью для всех нас и к великой радости для меня, оказался я все-таки не совсем прав. В самый тот день, когда появилась моя статья, Нобелевская премия была присуждена Бунину. Я по-прежнему думаю, что самое сильное в Бунине, его словесное мастерство, иностранному ценителю недоступно. Оказалось, однако, что и других качеств его творчества достаточно для того, чтобы премия была ему предоставлена. Члены Шведской Академии сумели оценить Бунина и по переводам - это делает честь их литературному пониманию. Следует им отдать должное еще и в другом отношении. Они присудили лавры гонимому страннику, почти беззащитному и почти бесправному, да еще в такую как раз минуту, когда безумная корысть и корыстное безумие с особою силой толкают людей пресмыкаться перед его гонителями. Тут проявили они независимость и мужество, которые в другие времена для столь высоких собраний только естественны, но в наши горькие дни стали редки всюду. Таким образом, прислушавшись к голосу совести (и может быть - к ропоту русской литературы, давно ожидавшей к себе справедливости), члены Шведской Академии не только увенчали Бунина, но и отстояли собственную свою честь. Сознаю, что, конечно, в этих словах моих много гордости. Но наше положение не дает нам права быть смиренными, ибо здесь, в Европе, мы сейчас не самих себя...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: это радостно и чудесно. Спасибо за Ваши рассказы. Ваши стихи я читал в "Студенческих годах" 4 , а некоторые из них слышал от мичмана Петрова 5 . Мы жили тогда [без кабинок] в холодном коридоре Свободарни. Ваши рассказы читаю впервые. И "Золотой Рог", и "Кунак" мне очень понравились. У Вас хороший и простой язык, Вы так хорошо видите. Временами, особенно в "Кунаке", у Вас мужской язык. Желаю от души счастья и хорошей работы. Хотелось бы поскорее увидеть Вашу книгу. И заранее радуюсь. В Праге было очень тяжело. В 1924 году после госпиталя и летнего отдыха я покинул ее, чтобы очутиться около родных полей. К Латвии отошел кусок нашей Псковской губернии 6 . И близость России меня укрепила лучше всех докторов. "Отчину" я обещал Владычице Печорской, Покровительнице моей земли. Ее икона часто заходила к нам. Я ее помню ребенком. Вернувшись летом из обители в Ригу, я не мог найти летописного отрывка "Повесть о приходе... Стефана Абатура на богоспасаемый град Псков" 7 . Я искал ее везде, но ни в библиотеках, ни в летописцах не обнаружил. Вечером я долго думал о своей незаконченной работе и отчаивался. Утром я зашел в антиквариат знакомого купца. Там грудами лежали на полках и столах разрозненные русские книги. Я случайно раскрыл одну из них, и первое, что мне бросилось в глаза, - "Повесть о приходе". Старец Васиан Муромцев, ученик Корнилия, часто упоминается в древнем синодике Печерского монастыря. Он либо из новгородских, либо из псковских бояр. С ним переписывался Курбский. Читал "Жизнь Арсеньева" 8 . Волновался до дрожи, до слез. Хочется стать лучше и чище. Спасибо Ивану Алексеевичу. У него большое сердце. Я рад за Вас. Ведь Вы близ него. Передайте, пожалуйста, мой сердечный привет Вере Николаевне. Спасибо. <Л. Зуров> P. S. Кладу в письмо...