Поиск по творчеству и критике
Cлово "SON"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Бунин И. А. - Адамовичу Г. В., 8 ноября 1947 г.
Входимость: 2. Размер: 2кб.
2. Грин Милица: Письма М. А. Алданова к И. А. и В. Н. Буниным
Входимость: 1. Размер: 154кб.
3. Записи (о Нобелевской премии)
Входимость: 1. Размер: 27кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Бунин И. А. - Адамовичу Г. В., 8 ноября 1947 г.
Входимость: 2. Размер: 2кб.
Часть текста: Бунин И. А. - Адамовичу Г. В., 8 ноября 1947 г. И. А. Бунин - Г. В. Адамовичу 8 ноября 1947 г. Париж 8. XI. 1947 Дорогой автор, на стр. 324 Вашей L'Autre Patrie сказано, что у старого Толстого "Братья Карамазовы" были его последней настольной книгой ("Son dernier livre de chevet" 1 ). Откуда Вы это взяли? Вот у меня лежит огромный том - его дневники 1910 года, совсем уж последние, в которых есть кое-что как раз об этих "Братьях" (до лубочной нарочитости выдуманных вообще, а в смысле несхожести друг с другом особенно): "12 окт<ября> 1910 г. Читал Достоевского "Бр<атья> К<арамазовы>". Какие-то шуточки, многословные и мало смешные, мешающие. Разговоры же невозможны, соверш<енно> неестественны". "18 окт<ября>. Читал Достоевского и удивлялся на его неряшливость, искусственность и выдуманность" 2 . Да, действительно это была одна из последних книг, читанных им. Но что может подумать читатель, читая Ваши строки? "Son dernier livre dé chevet". Тон-то какой у Вас! Целую Вас и прошу прощения. Ив. Б. Примечания 1 Его последняя настольная книга (франц.). 2 Бунин неточно цитирует дневник Л. Толстого. У Толстого: "После обеда читал Достоевского. Хороши описания, хотя какие-то шуточки, многословные и мало смешные, мешают" (Толстой Л. Н. ПСС: В 90 т. М., 1934. Т. 58. С. 117).
2. Грин Милица: Письма М. А. Алданова к И. А. и В. Н. Буниным
Входимость: 1. Размер: 154кб.
Часть текста: по характеру людей. Алданов преклонялся перед талантом Ивана Алексеевича, помогал ему в устройстве практических дел, а Бунин поощрял его литературную деятельность и отвечал дружбой. Если первые письма Алданова еще сравнительно сдержанны, то понемногу они становятся теплее и задушевнее, хотя, надо сказать, что с Верой Николаевной Буниной он, видимо, всегда чувствовал себя свободнее и проще, чем с Иваном Алексеевичем. Меняется и часто шутливый в первые годы тон писем, всё больше места уделяется житейским заботам. Письма раскрывают тяжелую эмигрантскую жизнь с постоянной тревогой за будущее. Наконец, письма Алданова военного и послевоенного времени уже почти исключительно посвящены стараниям помочь в материальном отношении замученному болезнями и живущему в нужде Бунину. Тут письма принимают иногда даже несколько покровительственный тон. В письмах Алданова много внимания уделено литературной эмиграции и ее жизни. Бунин, живя подолгу на юге, бывал часто отрезан от парижской литературной среды, тогда как Алданов постоянно был тесно связан с русскими политическими и литературными центрами. В своих письмах он извещает Буниных о литературных событиях, о писательских встречах, беседах, спорах, высказывает мнения о многих современных ему писателях. У Алданова были и международные связи, он имел широкий круг...
3. Записи (о Нобелевской премии)
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: в такие дни море, на туманные хребты Эстереля и ловлю себя на мысли: — Может быть, как раз сейчас, где-то там, на другом краю Европы, решается и моя судьба… В синема я однако опять забываю о Стокгольме. Когда, после антракта, начинается какая-то веселая глупость под названием «Бэби», смотрю на экран с особенным интересом: играет хорошенькая Киса Куприна, дочь Александра Ивановича. Но вот в темноте возле меня какой-то осторожный шум, потом свет ручного фонарика и кто-то трогает меня за плечо и торжественно и взволнованно говорит вполголоса: — Телефон из Стокгольма… И сразу обрывается вся моя прежняя жизнь. Домой я иду довольно быстро, но не испытывая ничего, кроме сожаления, что не удалось досмотреть, как будет играть Киса дальше, и какого-то безразличного недоверия к тому, что мне сообщили. Но нет, не верить нельзя: издали видно, что мой всегда тихий и полутемный в эту пору дом, затерянный среди пустынных оливковых садов, покрывающих горные скаты над Грассом, ярко освещен сверху донизу. И сердце у меня сжимается какою-то грустью… Весь вечер «Бельведер» полон звоном телефона, из которого что-то отдаленно кричат мне какие-то разноязычные люди чуть не из всех столиц Европы, оглашается звонками почтальонов, приносящих все новые и новые приветственные телеграммы чуть не из всех стран мира, —...