Поиск по творчеству и критике
Cлово "RUSSIA"
Входимость: 4. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 89кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 39кб.
Часть текста: развалился — и это грозное предостережение всей Европе… — Развал этот очевиднее всего в Петербурге. Его дворцы теперь пусты или странно полны пишущими машинками новой власти, борющейся с голодом и иностранными завоевателями. Из всех несметных магазинов осталось с полдюжины лавок, среди них посудная и цветочная. Удивительно! В городе, где почти все умирают с голоду, все оборваны и в грязи, я мог купить за 5.000 руб. букет крупных хризантем… — Для осуществления государственного контроля и помехи спекулянтам закрыты и все рынки. Пустота придает городу нелепый вид, редкие прохожие в лохмотьях всегда торопятся, всегда с какими-то узлами, точно убегают куда-то. Мостовая в глубоких ямах, их ломают и растаскивают, равно как и деревянные дома… — Советская статистика, очень откровенная и правдивая, говорит, что смертность среди остатков голодающего и страшно подавленного петербургского населения увеличилась почти вчетверо, рождаемость очень пала… — В узлах прохожих — пайки или предметы торговли, обмена на продовольствие, хотя всякая торговля считается в России спекуляцией и со спекулянтами там разговор короткий — расстрел… — Каждая станция — тоже толкучка, где торгуют продовольствием крестьяне, имеющие вид сытый. Они не против советской власти, они лишь истребляют иногда реквизиционные отряды, но это не восстания, — ничего подобного нет… Все прочие классы в большой нужде. Много лишь чаю, папирос и особенно спичек (и...
Входимость: 1. Размер: 89кб.
Часть текста: так не возьмут, года вышли… Кто-то, белеющий в сумраке рубашкой, «краса и гордость русской революции», как оказывается потом, дерзко вмешивается: — У нас такого провокатора в пять минут арестовали бы и расстреляли! Но тот, кто говорил о «бабушке», возражает спокойно и твердо: — А ты, хоть и матрос, а дурак. Какой же ты комиссар, когда от тебя девкам проходу нету, среди белого дня лезешь? Погоди, погоди, брат, — вот протрешь казенные портки, пропьешь наворованные деньжонки, опять в пастухи запросишься! Опять, брат, будешь мою свинью арестовывать! Это тебе не над господами издеваться! Я-то тебя с твоим Жучковым (Гучковым) не боюсь! А третий прибавляет совершенно, как говорится, ни к селу, ни к городу: — Да его, Петроград-то, и так давно бы надо отдать. Там одно разнообразие… И я прохожу мимо и думаю: «Там одно разнообразие! Бог мой, что за чепуха такая?» Девки визжат на выгоне: Люби белых, кудреватых, При серебряных часах… Из-под горы, слышно, идет толпа ребят с гармоньями и балалайкой: Мы, ребята, ежики, В голенищах ножики, Любим выпить-закусить, В пьяном виде пофорсить… В голове у меня туман от прочитанных за день газет, от речей, призывов...