"Илия же, муж косматый, препоясанный ремнем по чреслам своим, изыде на Кармил и преклонися на землю и положи лице свое между коленами своими и рече отрочищу своему: взыди и воззри на пути морские".
И вот Бог дал мне высокую радость видеть воочию те "пути морские", синей хлябью уходившие в даль от подножий Кармила.
Видел я в те счастливые годы и великий Некрополь Египта, развалины храмов и богов его, их прямые, спокойные позы - знак долголетия, неизменности. Видел на далеком пути к Суану пещеру святого Антония: знойно сонный Нил в ложе мертвых пустынь, знойно-желтые обрывы скал, отсвечивающих в Ниле, и эту пещеру, - один из несметных египетских могильников. Там с восторгом думал я о том, что в дни Антония волосатые Фиваидские отшельники созывали друг друга на молитву из этих пещер-могильников звуком коровьего рога.
Он мне чудился там, в этом страшном царстве египетского Юга, в вечном молчании его светоносных полдней, всюду незримо сущим и живым: диким, нагим, чернокожим исполином, со взором блестящим как черный алмаз, с волосами "иссушенными и закурчавленными Солнцем".