И. А. Бунин - Г. В. Адамовичу
16--18 июля 1947 г. Париж
16. VII. 47
Это все для Вашего архива, мой любезный друг. Позавчера послал Вам несколько шутливое письмо (главным образом насчет Вашего фельетона 37 года "Чехов и Горький"), теперь пишу уже серьезнее.
Об одной брехне Горького на Толстого, будто Т<олстой> сказал про Чехова, что он, Чехов, "скромный, тихий, точно барышня, и ходит, как барышня"1, я уже писал Вам. Почему это брехня? Потому, что, во-первых, Г<орький> всегда вкладывал в уста Т<олсто>го совершенно не свойственный Т<олсто>му язык, вложил и тут, а во-вторых, потому, что такой "проницательный" человек, как Т<олстой>, никак не мог не видеть, что Ч<ехов>, ходивший именно как сын своего сурового отца-лавочника, высокий, широко<ко>стый, и на людях всегда бывший несколько суровым, сугубо сдержанным, ничуть не был похож на барышню (и, кстати сказать, никогда не "робел"). Это я Вам уже писал. Теперь прибавлю, почему именно нужна была Г<орько>му эта брехня, как и многие, многие другие брехни его: потому, что он всегда действовал в этих случаях очень расчетливо, - много раз противопоставлял свою силу, свой нахрап, свой "челкашизм" выдуманной им, Г<орьк>им, "тихости", бессильной "грусти" своего соперника, Чехова, раз даже сказал про него приблизительно так (пустив на свои глаза актерскую слезу, на которую он был такой мастер): "Глянешь иногда на Чехова - и подумаешь: взять бы тебя, несчастного, на руки и унести куда-нибудь подальше от всей пошлости, окружающей тебя". Видите, мол, каков Чехов - и каков я, могущий "взять его на руки". Вовсе недаром кому-то писал Г<орький>, на-пр<имер>, в 1913 г. про Чехова и про меня (то, что Вы цитируете в Вашем фельетоне): "Очень рекомендую вниманию Вашему Чехова и Бунина. Оба с изумительной силой чувствовали значение обыденного и прекрасно изображали его"2. Видите, как опять ловко: так хвалит нас, что кому же придет в голову, что он роет нам с Ч<еховым> некоторую яму: Ч<ехов> и Б<унин>, мол, годны только на "чувствование обыденного", в то время, как он, Г<орький>, "сокол", "буревестник" и т. д. (Ловкость вроде той, которой так часто пользовалась в своих похвалах и Гиппиус. <Приписка на полях: > Напр<имер>, в таком роде: "Бунин прекрасное неподвижное озеро"3.) Ради прославления, утверждения своего челкашеского "романтизма" Г<орький> соврал, будто Толстой раз сказал ему нечто в таком роде: "Вы, конечно, не можете мне нравиться, потому, что Вы романтик"4. Опять ловкость, которую не поймут бесчисленные дураки, да и как же понять, как не поверить Горькому? Ведь как смело человек говорит: "Я Толстому не нравился...". А почему? "Я романтик".
18. VII. 47
Вы писали, дорогой мой, еще так: Чехов и Г<орький> остались "парой", как Корнель и Расин, Вольтер и Руссо, Шиллер и Гете, Пушкин и Лермонтов, Толстой и Достоевский...5 Будь я Сагайдачный6
Вы спокойно выписывали первое письмо Г<орько>го к Чехову: "Хочу что-то написать вам, А<нтон> П<авлович>. Я беззаветно, искреннейше люблю вас с младых ногтей моих... Эх, чорт возьми, -- жму вашу руку, руку художника и сердечного, грустного человека, должно быть, - да? Ваш талант - дух чистый и ясный, но опутанный узами земли, подлыми узами будничной жизни... Пусть он рыдает, зов к небу и в рыданиях ясно слышен... Не обижайтесь на меня. Я - человек очень нелепый и грубый, а душа у меня неизлечимо больна, как, впрочем, и следует быть душе человека думающего..."7.
Ну, чем не Шиллер? И хорошего же Вы мнения о Чехове, - Вы вопросительно, неуверенно прибавляете: "Не покоробило ли Чехова хотя бы чуть-чуть это письмо?" - хотя от такого письма не Чехова, а даже свинью стошнило бы! Вы скажете: "но ведь Чехов столько раз превозносил Г<орького> и в письмах к нему самому, и к жене, и мало ли еще к кому, да и Толстой его хвалил..." Я не ожидал, что Вы столь доверчивы! Чехов однажды, прочитав известие о смерти Соловцова, написал при мне телеграмму соловцовской труппе в Киев вроде того, что это великая потеря для русского театра, смерть такого удивительного, замечательного актера, как Соловцов, и я как дурак воскликнул: "Ант<он> Павл<ович>, но давно ли вы говорили как раз про Соловцова..." - и он меня перебил: "Мало ли что пишется в письмах и телеграммах. Соловцов был очень пошлый актер, да ведь не могу же я это телеграфировать его театру!"8 И о Г<орьк>ом я много, много раз слышал от Чехова, глаз на глаз с ним, такой хохот, такие суждения, что до сих пор дивлюсь его хвалебным, даже до отвращения, письмам Г<орько>му. А что писал Т<олстой> в своих дневниках о Г<орьком>!9
Мне уже очень надоело это письмо, но не могу не прибавить еще два слова, - о такой Вашей фразе: "Чеховской скромности, чеховской готовности "распластаться" ничтожества перед ним, не было у Горького и в помине". Бог мой, имени не подберу такой дикой выдумке на Чехова! На кол, на кол собственными руками посадил бы Вас!
Нынче получил Ваше письмо10, ответ на мое предыдущее и очень благодарю Вас за него. Нет, книгу Вашу я действительно начал читать и она потому "отличная", что отличается большим благородством тона. В субботу поеду на Монпарнасс и, м<ожет> б<ыть>, увижу Вас. Пока целую!
P. S. Извините, что так грязно и такой дрожащей рукой пишу, - очень нездоровится.
Примечания
1 "Лев Толстой" (1919--1923) - Горький М.
2 Ср. в письме Горького к неизвестному адресату от февраля 1913 г.: "Очень рекомендую вниманию вашему Чехова и Бунина, - не для подражания, конечно, а для изучения их приемов. Оба они с изумительной силою чувствовали значение обыденного и прекрасно изображали его" (М. Горький. Материалы и исследования / Под ред. В. А. Десницкого. Вып. 1. Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1934. С. 344).
3 Имеется в виду статья Гиппиус, в которой речь шла о "трагедии неподвижности" (курсив Гиппиус) в творчестве Бунина: "Не то жаль, что течение литературы, движение, прошло мимо него, и что не понял он движения <...>. А, вот, понять, -- он мог бы; и мне жаль и обидно за Бунина, что такого простого понимания у него нет. Это изменило бы многое для него самого. По-новому увидел бы он, как прекрасно его широкое озеро" (Крайний А. Литературные размышления//Числа. 1930. No 1. С. 148--149).
4 Бунин по памяти передает свое впечатление от очерка Горького "Лев Толстой". В очерке Горький приводит два высказывания Толстого в свой адрес: "А рассказываете Вы лучше, чем пишете. Нет, Вы - романтик, сочинитель, уж сознайтесь!"; "Вы - романтик, а романтики должны быть монархистами, такими они и были всегда" Собр. соч. Т. 16. С. 306).
5 Адамович в статье писал: "Успех Чехова с тех пор расширился, а в особенности углубился. Ореол Горького чуть-чуть поблек, независимо даже от оценки его деятельности в последнее десятилетие <...> Но все-таки Чехов и Горький остались "парой", одной из тех пар, к составлению которых склонно наше воображение: Корнель и Расин, Вольтер и Руссо, Шиллер и Гете, Пушкин и Лермонтов, Толстой и Достоевский" (Адамович Г. Чехов и Горький // Последние новости. 1938. 17 февраля. No 6172. С. 3).
6
7 Бунин дает неточную цитату. В своем первом письме Чехову, датированном концом октября 1898 г., Горький писал: "B. C. Миролюбов сообщил мне, что Вы выразили желание получить мои книжки. Посылаю их и, пользуясь случаем, хочу что-то написать вам, Антон Павлович.
Собственно говоря - я хотел бы объясниться Вам в искреннейшей горячей любви, кою беззаветно питаю к Вам со времен младых ногтей моих <...> Эх, чорт возьми, - жму руку Вашу, - руку художника и сердечного, грустного человека, должно быть, - да? <...>
Вы, может быть, тоже посмеетесь над моим письмом, ибо - чувствую, пишу ерунду, бессвязное и восторженное что-то, но это, видите ли, потому все так глупо, что исходит от сердца <...> Ваш талант - дух чистый и ясный, но опутанный узами земли - подлыми узами будничной жизни, и потому он тоскует. Пусть его рыдает - зов к небу и в рыданиях ясно слышен" (Горький М.
Последние процитированные Буниным фразы - из второго письма Горького Чехову, написанного между 21 и 28 ноября 1898 г.: "Не обижайтесь на меня, если я что-нибудь неладно сказал. Я человек очень нелепый и грубый, а душа у меня неизлечимо больна. Как, впрочем, и следует быть душе человека думающего..." (Там же. С. 292).
8 "Товарищества драматических артистов" (1891) в Киеве, с 1893 г. ставшего антрепризой Соловцова, одним из лучших провинциальных театров. В 10-м томе ПСС Чехова упомянутая телеграмма от января 1902 г. включена в раздел несохранившихся и ненайденных писем (No 1396).
9 Отзывы Л. Н. Толстого о Горьком в дневниках, скорее, нейтральны, во всяком случае по сравнению с отзывами о многих других современниках.
10 См. письмо 54, которое Бунин получил на следующий день после того, как написал первую часть своего послания.