Бунин И.А.: Бунин И. А. - Бунину Ю. А., 24 мая 1891 г.

¹, а сегодня мне привезли из города (С<офья> Н<иколаевна>, с которой я помирился) письмо от 5 мая. В нем ты говоришь, что не получаешь от меня известий... А мое письмо с описанием моей истории в Становой²? Богом клянусь, не вру, - послал перед Святой.

Что же касается последнего письма³, - то вот что: разумеется, никогда не решусь сделать шага без твоего совета и разговора. Ты просишь описать все подробно... да как это описать наши отношения, наши данные для свадьбы и т. д. Это надо исписать листов 10 и то не изобразишь. Поэтому-то я и рвался так к тебе. Теперь я дома и строчу кое-что в "Орл<овский> вестн<ик>" (помирились!)⁴⁵. Во всяком случае приеду

Ты говоришь, что я больше истратил в Орле, чем бы приехать? Да ведь я уже в редакции, - какие же траты. Ну о семейных делах пишет тебе Евгений, а о своих ощущениях, о своих делах, ей-богу, не могу писать, потому что все мелочи, - важные, но мелочи трудно передаваемы.

Пиши на Измалково. Напиши матери - обижается.

Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1292, оп. 1, ед. хр. 18, л. 81.

¹ "Милый Ваня! <...> в данное время у меня нет решительно никакой возможности послать просимые тобою 10 руб. Мне самому очень хочется повидаться с тобой и переговорить серьезно и не только это мне хочется, а даже прямо необходимо. <...> Быть может, я достану денег, тогда, конечно, вышлю тебе. Во всяком случае нам необходимо, если не сейчас, то в очень скором времени увидеться. <...> Самое главное скажу тебе, - не решайся без личного свидания со мною на какой-либо серьезный шаг, помни, что это дело всей жизни и спешить так с венчанием положительно невозможно. Я, брат, прямо удивляюсь тебе: почему ты, переписываясь со мной так редко, не пишешь мне подробно, что такое с тобою случилось, а говоришь лишь, что произошло много различных обстоятельств и оставляешь меня в неведении. <...> Ты пишешь "я в июле обвенчаюсь", по как, почему, для чего? - Не понимаю. Почему, наконец, в июле? Удивительный ты человек! Ведь ты, конечно, знаешь мой взгляд на брак и, насколько мне известно, сам разделяешь в принципе этот взгляд. Чтобы решиться на брак, надо прежде всего окончательно убедиться, есть ли у вас у обоих настолько крепкая нравственная связь и взаимное, чтобы идти всю жизнь (пойми это!) рука об руку. Достаточно ли вы понимаете друг друга и с надлежащим ли уважением относитесь друг к другу? Надо непременно заглянуть в будущее, что из всего этого выйдет, насколько прочно вы сможете связать себя. Здесь нельзя отдаваться течению, нельзя не только вследствие того, что необходимо оцепить это явление с точки зрения нравственного долга (это, конечно, важнее всего), нельзя даже прямо из самоохраны и охраны другого человека. Если ваша любовь построена на безотчетной только симпатии друг к другу и на чувственном влечении, хотя бы и опоэтизированном, то этого всего еще недостаточно, если только не предаваться рутине и не помириться с будничной пошлостью и со всеми теми дрязгами, которые наполняют семейную жизнь огромного большинства общества. Брак, кроме того, как ты знаешь, налагает и другие обязанности: могут предстоять в недалеком будущем дети, воспитание которых составляет нравственный долг родителей, причем я говорю, конечно, не о физическом только уходе за ними, а и о выработке из них людей в настоящем смысле слова. Затем, при вашем положении, весьма существенную роль играет вопрос о материальных средствах. <...> мне кажется, что ты все это недостаточно прочувствовал и недостаточно оцениваешь, а кроме того, ты слишком как-то отдаешься впечатлениям и я жду даже от тебя такого возражения: "все это справедливо, но я не могу иначе поступить, не могу отказаться от любви и брака". Во-первых, такое твое "не могу" несомненно весьма сильно преувеличено, и ты совершенно неразумно порешил о себе, как о человеке слабохарактерном и неспособном к борьбе, никогда притом и не старавшемся серьезно о выработке своего характера и поведения, а во-вторых, что особенно важно, с моей стороны <речь> вовсе не идет о том, чтобы отказаться совсем от любви и брака с нею, а о том, чтобы не спешить с этим делом. Надо тебе еще проверить свои чувства, проверить свои отношения к ней и ее к тебе, - а ты этого не сделал еще; тебе надо еще позаботиться, чтобы устроиться как-нибудь, и если ты действительно ее любишь, то одно это обстоятельство должно тебе вдохнуть энергию и бодрость, а то ты за последнее время слишком уж измаялся и до глупости отчаиваешься; твое теперешнее состояние я не иначе могу считать, как болезненным, переходным. Ты вспомни, что жизнь еще вся стоит перед тобою и в будущем представит еще много светлого и хорошего. Ты никогда серьезно и с любовью не работал еще и ничем не занимался. У тебя есть несомненный талант и способности и в будущем тебе может предстоять серьезная работа в области художественного творчества, а самый процесс солидной работы, успех и сознание важности принятого на себя дела доставят нравственную бодрость и высокое удовольствие. На твоем месте прямо грешно и стыдно не заботиться о себе, а ведь ты совершенно не заботишься и предаешься до безумия минутным порывам тоски и апатии. Вспомни же, сколько у других бывает несчастий, тяжелых и невыносимых положений и люди все-таки борются. Будь же и ты хоть сколько-нибудь стоек и энергичен, сумей выждать время и не спешить с делами серьезной важности какие бы обстоятельства у тебя ни случились, их ведь все-таки можно поправить. Напиши мне тотчас же обо всем, о чем ты умолчал и я постараюсь разобраться в этом; не падай только духом и не малодушничай. Не решайся, повторяю, на серьезный шаг без моего совета и личного со мною свидания <...>" (ИМЛИ ОР, ф. 3, оп. 3, No 50, л. 1--4).

В другом письме, от которого сохранился только отрывок из середины, Ю. А. Бунин писал брату: "<...> может и должна понять тебя и твое положение. Оставь только всякую мишуру в твоих с ней отношениях. Как человек еще слишком юный, почти мальчик, ты мог быть легкомысленным, но надо оглянуться посерьезнее. Я понимаю, что через ложный стыд тебя могут приводить в отчаяние обстоятельства вроде тех, что у тебя накопились долги и ты не можешь ими пока расплатиться, но ты сумеешь их выплатить со временем; я понимаю, что ты больше всего беспокоишься за свое реноме в глазах В<арвары>, вроде того, как перед Рождеством чуть не приходил в отчаяние за свой долг в гостинице. Правда, что ты в этом деле много запутался, но я убежден, что это случилось по легкомыслию, по недостатку добрых советов и руководительства - положение, конечно, прискорбное и тяжелое, но я убежден, что твоя душа чиста и что в тебе живы все благородные наклонности. Я вполне уверен в этом и думаю, что В<арвара> также должна понять это и чувствовать и не придавать серьезного значения тому, что о тебе будут говорить, раз ваша любовь основана не на чисто физической симпатии друг к другу, а ведь это даже и не любовь. Ты много за это время пережил и перестрадал, и я не стану тебе еще раз указывать, что ты должен пересилить себя и начать жить иначе. Ты думаешь, что сила воли есть только дар природы, это - неверно; в страшно сильной степени это зависит от перевоспитания самого себя, и ты, повторяю, за это и не принимался ни разу" (ИМЛИ ОР, ф. 3, оп. 3, No 51).

² См. п. 57.

⁴ См. п. 55 и коммент. 4 к нему.

⁵

⁶ Имеется в виду книга Бунина "Стихотворения 1887--1891 гг.", которая вышла в Орле в конце 1891 г. и рассылалась бесплатным приложением к газете "Орловский вестник" начиная с 24 декабря 1891 г., о чем в газете были помещены объявления.