631. М. П. ЧЕХОВОЙ
11 августа 1902. Огневка
Дорогая Марья Павловна, я так и знал, что Вы не поймете меня относительно "десяти"!. Я говорил о близких людях, а не о женщинах, и напрасно поэтому Вы так ядовито вспоминаете мою фразу о сингалезках2. Да, впрочем, в письме этого не объяснишь. В Ялту я, вероятно, уже не приеду раньше конца сентября - и писать надо, и маме нездоровится. Поэтому - до скорого свидания в Москве3. Напишите, когда будете там. Я заверну туда скоро. История с "дезабилье" очень взволновала меня4. Я так и ахнул! Ведь подумайте - это не шутка - "полное дезабилье"-то! И что теперь делать? Очевидно, репортеру "Одесс<ких> новостей" кто-нибудь налгал из служащих на пароходе. Послал в 3 газеты опровержение5. Но, повторяю, эти негодяи пошутили со мною чересчур зло.
Крепко целую Ваши ручки, дорогая моя, и прошу поклониться всем Вашим. Адрес мой прежний - Лукьяново, Тульск. губ.
Эпиграфом снова был очень тронут6.
Ваш душой
Ив. Бунин.
11 авг. 1902 г.
Примечания
Печатается по автографу: РГБ ОР, ф. 331, к. 87, ед. хр. 50, л. 5.
Впервые: Время.-- С. 96.
1 См. п. 628.
2 М. Чехова ответила Бунину 25 августа 1902 г.: "Мне очень грустно, что вам не удалось пожить подольше в Крыму и покупаться,-- об этом вот нужно пожалеть! Последнее письмо я вам писала в весьма благодушном состоянии и потому вспомнила о сингалезках, но далека была от ядовитости. Ведь я к вам очень хорошо отношусь и если сделала больно, то невольно. <...> 4--го надо уезжать, в Москве, значит, буду 6--го. Заверните, если будете в Москве" (Хозяйка чеховского дома. - С. 130).
3 Бунин приехал в Москву в конце августа 1902 г.
4 См. коммент. к п. 630.
5 См. коммент. к п. 630.
6
Скалистый берег, бешеный прибой
И в шуме волн сверкающая пена...
Его широкой снежною грядой?