484. Ю. А. БУНИНУ
12 января 1901. Ялта
12 янв. 1901 г.
Ялта, дача Чехова.
Дорогой и милый друг! Спасибо за деньги. Иначе было плохо. Жить тут очень хорошо, были бури и даже вьюги, но вот сейчас, например: что за утро! Почти совершенно такое же, как, помнишь, в апреле. И в тысячный раз жалею о тебе, что ты там хрипишь за трудом. Сегодня уехала Марья Павловна в Москву, - она очень хорошая и умная, и мы с ней очень подружились. Тут осталась мать Чехова и попросила меня побыть у них, - зачем вам, мол, съезжать в гостиницу. Мамаша одна боится. Я, конечно, рад этому. Но дела мои все-таки очень плохи. Возила меня Марья Павловна в Гурзуф, да баня, да прачка - совсем денег нет. А надо писать не скороспелое что-нибудь, а путное. Дилемма! Бьюсь над стервой "Белой смертью"1, - когда кончу, - кажется, - много и быстро напишу.
Что Тихомиров2? Я писал тебе, что послал ему стихов на 66 р. Что же он? Фейгин прислал письмо3: и другое стихотворение будет помещено, - значит, мне приходится с "Курьера" - 15 р. 30 к. за 51 строку. Шлю доверенность.
Ради Бога, пиши почаще, - страшно одиноко. Даже Елпатьевский живет очень далеко, - ведь я чуть не у самого Учан-Су.
Что наши? Господи, как мне мучительно жаль их! Очень крепко целую тебя. Федоров пишет про Аню и Цакни4: говорит, что Аня ноль внимания на ребенка совершенно, переписывает ноты с потным юнкером и поет и пляшет. А Элеонора, говорит, совсем сошла с ума с этой оперой! У, е<...> их мать!
Ив. Бунин.
Примечания
1 Имеется в виду рассказ "Белая лошадь" (1907).
2 См. коммент. 2 к п. 479 и п. 482.
3"Курьер". Письмо его неизвестно. См. коммент. 4 к п. 481.
4 А. М. Федоров в письме от 4 января 1901 г. сообщал Бунину: "На днях я видел твоего сына, отличный бутуз, похож на тебя. Когда я пробовал его хвалить madam, - она ни звука не ответила, точно не слышала и сколько твой мальчуган ни стремился обратить на себя ее внимание, она бродила мимо него, как будто в корзине пищала кукла, а не ее ребенок, а она слишком взрослый человек, чтоб заниматься куклами. У нее <нрзб> более приятное дело, за которым я и застал ее; она писала с каким-то потным юнкером, заращенным угрями, <нрзб> оперным деятелям народной аудитории, разделяя т. о. труд с своей почтенной матушкой. Бедная старушка совсем сошла с ума и уже ни о чем не может говорить, кроме своей оперы. <...> Сам глава опять в "Южном обозр." разрешает государственные вопросы" (РГАЛИ, ф. 44, оп. 1, ед. хр. 252).