Бунин И. А. - Бунину Ю. А., 29 февраля, 1 марта 1900 г.

404. Ю. А. БУНИНУ

Сейчас сидел в зале, приходила ко мне поэтесса Бродская. Вдруг из прихожей быстро прошла Аня и нырнула в столовую с совершенно багровым лицом. Я изумился и не понял, что это значит. Но сейчас же все объяснилось: из передней вышел Бален-де-Балю, отрекомендовался и прошел в столовую. Когда я пришел в столовую, он ни разу не взглянул на меня. Я взглядывал на него и, наконец, он внезапно пробормотал: "Вы напечатаете эти стихи". - "Какие?" - "А вот этой дамы. Вы бы посоветовали ей писать лучше по-еврейски". Я очень любезно предложил ему вина и незаметно ушел из столовой. Затем снова пришел и вел совершенно естественно разговор, проводил в переднюю. Т. е. он ушел, Аня за ним, а я через минуту. Он ни с того ни с сего сказал мне, какой я "хороший и счастливый". Чем? "Никому не подчинены". Раскланялись.

Гулял с Куровским с 2-х до 6. В шесть обедал у Ираклиди вместе со всеми нашими. Ни Аня, ни Э<леонора>, ни Н<иколай> П<етрович> со мной не разговаривают, т. е. заговоришь, отвечают, но как-то неловко. Сейчас сижу дома один - все наши на репетиции!! 

Завтракаем, пришел Федоров. Вернулась Аня, искала новую квартиру, почти с восторгом рассказывала о ней и, так <как> ни разу не обратилась ко мне, то, конечно, для Федорова все стало ясно. Какое глупое или, м. б., злое животное! Каково мое положение!

Что за жизнь, у<...> их мать! Сколько народу сегодня было. А Марфесси совершенно не выходит, ломается, строит из себя балованное дитя, а Э<леонора> говорит: "Моих два сына - Бэба и Жоржик". И Жоржик, развалившись, спит у нас сейчас на кровати Н<иколая> Петровича>. А в столовой полдня сидит жиденок Берчик, а в зале Бэба с учителем дерет на скрипке.

А я... в сотый раз говорю - с ума сошли, одурели, ошалели, зазнались, потеряли всякое уважение. Что ты не пишешь? Уезжаю - думаю уехать 7-го марта в Ялту¹.

Примечания