Бунин И. А. - Бунину Ю. А., 14 декабря 1899 г.

391. Ю. А. БУНИНУ

Прочитай внимательно.

С конца июля я нахожусь, ты знаешь, в каком состоянии и это продолжается до сей минуты. Я скверно, стыдно и пришибленно себя чувствую. И уже одно это положительно разрушает мое здоровье. Вымышленно или нет мое горе - все равно я его чувствую, а это не проходит даром и мне жаль себя. Нет сил подняться выше этой дрянной истории - очевидно, в этом виноваты мои больные нервы - но все равно, я многое гублю и убиваю в себе. И до такой степени не понимать этого, т. е. моего состояния, и не относиться ко мне помягче, до такой степени внутренно не уважать моей натуры, не ставить меня ни в грош, как это делает А<нна> Н<иколаевна> - это одно непоправимо, а ведь мне жить с ней век. Сказать, что она круглая дура - нельзя, но ее натура детски тупа и самоуверенна - это плод моих долгих и самых беспристрастных наблюдений. Сказать, что она стерва - тоже нельзя, но она опять-таки детски эгоистична и ни х<...> не чувствует чужого сердца - это тоже факт. Ты говоришь - ее невнимание и ее образ жизни - временно, но ведь беда в том, что она меня ни в грош не ценит. Мне самому трогательно вспоминать, сколько раз и как чертовски хорошо я раскрывал ей душу, полную самой хорошей нежности - ничего не чувствует - это осиновый кол какой-то. При свидании приведу тебе сотни фактов. Ни одного моего слова, ни одного моего мнения ни о чем - она не ставит даже в трынку¹. Она глуповата и неразвита, как щенок, повторяю тебе. И нет поэтому никаких надежд, что я могу развить ее бедную голову хоть сколько-нибудь, никаких надежд на другие интересы. Жизнь нашу я тебе описывал. В 8 ч. утра - звонок - Каченовская. Затем - каждые пять минут звонок. Приходят Барбашев² - который абсолютно ни х<...> не делает с Бебой - затем жид Лев Львович, старик аршин ростом с отвислой губой, битый дурак омерзительного вида, заведующий аудиторией, затем три-четыре жида, переписчики нот, выгнанный из какой-то гнусной труппы хохол Царенко, по развитию нисколько не выше Лимяху, затем студент Аблин, типичнейший фельдшеришка - плебей, которого моя дура называет рыцарем печального образа (!!), затем - вылитый И. Адамови - мальчишка-гречонок, певчий из церкви - Марфесси³, 18 лет, затем еще два-три студента и все это пишет ноты, гамит, ест и уходит только на репетиции вместе с Бебой, Аней и Э<леонорой> П<авловной>. Так продолжалось _буквально_ каждый день до прошлого воскресения. Ник<олай> Петрович, наконец, не выдержал, заговорил со мной. Он со слезами рассказал мне, что эта жизнь ему, наконец, невтерпеж. "Я, говорит, пробовал несколько раз говорить с Э<леонорой> П<авловной> - сердцебиение, умирает. Что мне делать? Я едва, говорит, сдерживаюсь". Не стану тебе передавать всю нашу беседу и все его беседы с Э<леонорой> П<авловной>, вот одна из них - типичная. Недели полторы тому назад, поздно ночью вернулись с репетиции. Я ушел в свою комнату, Н<иколай> П<етрович>, который думал, что я уже сплю, пошел отворять дверь. Там он сказал Ане: "Здравствуй, профессиональная актриса". Затем произошел скандал. Он со слезами кричал, что он выгонит всю эту ораву идиотов и пошляков, что Э<леонора> П<авловна> развращает его детей, что из Бебы выйдет - идиот, что Аня ведет настолько пустую и пошлую жизнь, что ему до слез больно, что она без голоса примазалась к этой идиотской жизни и т. д. К великому моему изумлению, это не произвело на Аню особенного впечатления. Словом, жизнь потекла снова так же. Н<иколай> П<етрович> не имеет злого вида, но иногда прорывается, а между тем почти перестал обедать, завтракать и вообще бывать дома. Он и говорил: "Хорошо, я сбегу" - и действительно, нет часа, чтобы у нас кого-нибудь да не было. Э<леонора> П<авловна> плакала, обещала все это прекратить, но не прекратила. Я с ней говорил о жизни Ани - она говорит, что папа ее не понимает, объясняет все ее суетными и дурными наклонностями, а между тем "девочка увлечена делом, как она думает". Отчасти Элеонора, конечно, врет, ибо сама не может расстаться с "Жизнью за царя", а главным образом - она дура, серьезно, я убедился, это х<...> головка. Мне Цакни сказал, что это он терпит только до поры до времени. Если будет другая опера и Аня будет участвовать - он предложит ей оставить его дом. Но куда ему в жопу привести это в исполнение! Поставили в прошлое воскресенье (6-го дек.) оперу, ноты у нас кончились, но жизнь мало изменилась. Буквально все снова проходит в разговорах, ни на секунду Все знакомые, все родные - клянусь тебе - глаза таращат, говорят, что они с ума сошли. И действительно, это не поддается описанию! Затем: вот тебе описание дней: дни Аня проводит в столовой в компании, вечера так: 6-го была "Жизнь за царя", 7-го - вечер, пришли Зоя и некий Яковлев, сидела в столовой, 8-го - репетиция, 9-го - мы были все в клубе, 10-го - репетиция, 11-го - на балу с 10 вечера до 7 ч. утра, 12-го - назначена была "Жизнь за царя" - заболела певица, отложили, но вечером Аня ушла к Зое, вчера легла с 7 часов вечера спать, сегодня уехала с Э<леонорой> П<авловной> на какое-то заседание, завтра - вечером репетиция, послезавтра - тоже, в пятницу у нас журфикс, в субботу - репетиция, в воскресенье - "Жизнь за царя" - убогое, жалкое представление. Затем на 27, на 6 и 15 янв. тоже "Жизнь за царя" - значит будут репетиции, кроме того, драматические спектакли, затем - думают ставить "Русалку"⁴. Буквально_ с самого моего приезда Аня не посидела со мной и получасу - входит в нашу комнату только переодеться. Сегодня ровно месяц, как между нами нет никаких супружеских отношений, чуть коснусь - отскакивает, я не настаиваю, - конечно. Отношения между нами стали было сильно налаживаться, но теперь хуже нельзя быть. Элеонора вместо того, чтобы отклонить ее от спектаклей, втягивает. С ней Аня не разлучается. Ссоримся чрезвычайно часто. Начинает сама, говорит х<...> такую, что я глаза вылупливаю - клянусь, в эти минуты она кретин и злой кретин. Я уклоняюсь от разговора, пробую говорить тихо, логично, ее мысли скачут как блохи, все переиначивает и говорит подлую гиль: "Ты вечно недоволен". Я говорю: "Аня, мне невесело, это правда, но чему же мне радоваться". - "А, так я хуже всех!" и т. д. Для чего я живу тут? Что же я за презренный идиот - нахлебник. Но главное - она беременна. Это факт, ибо я знаю, что делал. Беременна уже месяц. Регул нет уже десять дней. Сегодня сцена, что я ее обманул - обещал, что не будет детей и сделал. Ну-с, что же мне делать?

Юлий, пожалей меня. Я едва хожу. Ничего не пишу, нельзя от гама и от настроения. Задавил себя, но не хватает сил - она груба на самые мои горячие нежности. Я расшибу ее когда-нибудь. А между тем иной раз сильно люблю. Вот 450 р. Телешову и 150 рубл. "Сын Отечества" - ничего не дал, и никуда не дал. Юлий, подумай, серьезно подумай и поддержи, в последний раз. Что делать? Надо бы уехать хоть на полмесяца в Калугу, -- Вышли мне немедленно денег 40 рублей, а 10 р. пошли Маше сию же секунду. ⁵, мама больна, раздета, ревматизм, в квартире темно, сыро, ребенок кричит⁶ и денег всего . Юлинка, что нам делать? Прощай, пиши немедленно.

Примечания

Печатается по автографу: ОГЛМТ, ф. 14, No 2794 оф, л. 1--3; РГАЛИ, ф. 1292, оп.. 1, ед. хр. 19, л. 59 (концовка письма со слов: "успокоюсь, а потом ей уже нельзя будет ходить на репетиции").