Бунин И. А. - Бунину Ю. А., После 20 февраля 1897 г.

258. Ю. А. БУНИНУ

Милый, дорогой Юринька! Вот какое письмо я получил 20-го февр. от Кривенко:

"Дорогой Ив. Ал., полученные от Вас рецензии переслал в редакцию¹ и на другой же день пожалел об этом, потому что пришлось выйти из редакции почти всем наличным составом сотрудников² и заявить об этом в газетах³. Вышли: Скабич<евский>, Яроцк<ий>, Н<емирович>-Данч<енко>⁴, Станюков<ич>, Темирязевы, Руб<акин>, Обол<енский>⁵, Воронц<ов>, Щепот<ьев>, Абрамов⁶ как иногородний. Вас без согласия также нельзя было включить в число подписавшихся, но если Вы, подобно ему, пожелаете присоединиться к нам, то пошлите в "Нов<ое> вр<емя>" и "Р<усские> ведом<ости>" краткое заявление, что и я, мол, присоединяюсь к редакции, чего не мог сделать совместно, так как находился в деревне. Что же, однако, это за история, спросите Вы. История в двух словах очень простая: в то время, как шли переговоры с нами о передаче нам журнала, как это с самого его начала предполагалось, и мы искали денег для уплаты за него (уплаты даже не требовалось, а говорилось: берите журнал безвозмездно, чем мы, понятно, стеснялись) и для дальнейшего ведения дела, в то время, как у нас были надежды и на покупателя, который сохранил бы направление журнала и редакцию, и на возможность собрать деньги (намечалось до 35-40 т<ысяч>), - молодые люди г<оспода> Семенов (Я видел этого Семенова - молодой малый, бывший сельский учитель, все мыкался по Петербургу, собирал деньги на школы. С литературой не имеет ничего общего. И. Бунин.) и Поссе поехали и без ведома нашего, потихоньку вступили в сношение относительно покупки. Нам ни <та> ни другая сторона ни слова не сказала об этих переговорах, так что мы узнали о них стороной, а когда я поставил такой вопрос в упор, то получил утвердительный ответ, и дело оказалось настолько бесповоротным, что нам оставалось только одно - отказаться, чтобы не быть выгнанными, по совершении нотариальной сделки. Если решите присоединиться к нам, то, пожалуйста, никаких мотивировок и сердцов не выражайте, а просто, мол, присоединяюсь к редакции и участвовать в журнале не буду. Вот Вам текст нашего отказа: "Мы, ближайшие участники редакции и сотрудники журнала "Новое слово" (со времени перехода его в 1895 г. к г-же Поповой) заявляем о прекращении своего сотрудничества в этом журнале после выхода февральской книги сего года". Мы здоровы, но пережили много истинно тяжелых минут, часов, дней и бессонных ночей. Из-за чего столько бились и лезли из кожи? Зачем было столько времени играть людьми и морочить их великодушием, что журнал, мол, для вас покупается и устраивается и никому другому передан не будет. Любопытнее всего то, что Семенов, доставший денег и являющийся издателем, приглашает теперь, говорят, в сотрудники марксистов, с которыми мы все время полемизировали! Крепко жму Вашу руку. С<офья> Е<рмолаевна> кланяется.

Вот тебе, Юринька, и клюква. Мне очень скверно на душе, я не знаю, что будет это за журнал - м. б., для меня очень симпатичный, так как таков Поссе, но что же мне оставалось делать, как не послушаться Кривенко? Наконец, и все ведь вышли. Поэтому я вчера послал в "Н<овое> вр<емя>" и "Р<усские> в<едомости>" такое заявление: "М<илостивый> г<осударь>. Позвольте через посредство Вашей газеты заявить, что я присоединяюсь к тем лицам, которые отказались сотрудничать в жур<нале> "Нов<ое> сл<ово>" после выхода 2-ой кн<иги> сего года"⁷. - Вот и все.

Бога ради, пришли мне поскорей твое мнение по этому поводу. Мое положение, как видишь, еще более ухудшилось. Что делать мне с деньгами (И сколько нужно % в Общ<ество> взаимн<ого> кредита с 250 р. Пожалуйста, спроси Николаева, сколько я всего должен заплатить туда 19 марта.)? Жду писем скорее.