Бунин И. А. - Бунину Ю. А., 11 июля 1894 г.

184. Ю. А. БУНИНУ

"Здравствуй! Как поживаешь?!" Ну, как видишь, я в Огневке. Из Орла не написал потому, что зашедши туда, не нашел ни Софьи, ни матери, ни Маши. Видел только Григория Андр<еевича>, от которого и узнал, что мать и Маша вызваны телеграммой к Евгению в Огневку и что Маша сообщила в Орел, что у него перемежающаяся лихорадка. Это, конечно, меня успокоило, хотя, с другой стороны, обеспокоило то, что Евгений уехал в Елец. Но в Ельце я его уже не нашел. От конторщика и от коридорного только узнал, что у него был доктор, что он и поехал домой больной, что телеграммы моей он не получал (Василий Шкут не послал, негодяй, телеграммы). Теперь я в Огневке и вот положение дела:

очень слаб, раздражителен (Далее зачеркнуто: доктор.), но все-таки теперь ему легче. Неделю тому назад было значительно хуже; собственно болен он уже давно; с месяц тому назад, говорит он, я свалился - сломало всего, и желудочные боли начались. Поехал в Елец, сходил к Руслову¹, тот прописал ему эмские воды, стал Евгений пить - сам поправился, но начались ужаснейшие запоры; а с неделю тому назад опять сломало, начался жар, зноб, холодный пот, изнеможение и понос. Он почувствовал себя так дурно и так слабо, что по целым дням плакал, прямо-таки рыдал, говорил, что все его забросили и забыли. Настя послала в Орел телеграмму. Мать, разумеется, умерла, было: побелела, говорит Маша, глаза остановились и начала говорить совершенно как сумасшедшая - совсем галиматью. Счастье, что кровь носом пошла... Ну так вот, приехали они в Огневку, Евгений страшно обрадовался, заплакал, но ему становилось все хуже. Поехал с Настей и Машей в Елец, там был такой приступ животных болей и лихорадки, что он думал - умирает... Рыдал, метался... Доктора сказали совсем разное: то лихорадка перемежающая<ся>, то острое воспаление кишек (последнее, конечно, от Евгения скрывают - смотри не бухни). Потом получшело. Теперь - понос, красная, как фуксин, моча, слабость. Уговариваю поехать хоть в Харьков к Франковскому² (так как в Москве никого из знаменитостей летом будто бы нет), потом в Крым. И соглашается, и хочет, и денег, говорит, нет. "Да и не поеду, говорит, я один, я часто впадаю в обмороки, упаду под вагон... Поедем со мной". А как я поеду?

Мать и Маша тут. Он упрашивал их остаться (Далее лист частично оторван.) помалкивает. Маша рада бы. Пришли деньги на Елец.

Пиши.

Примечания

Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1292, оп. 1, ед. хр. 18, л. 73--74.