170. Ю. А. БУНИНУ
После 30 июня 1893. Огневка
Д. Огневка.
Дело, голубчики мои, черт его знает в каком положении - я решительно не знаю, что предполагать. Я не поехал дальше Орла, а свернул на Елец, взял билет до Измалкова. В Измалково поезд приходит около пяти часов утра, и я тотчас же нанял лошадь до Глотова (60 к.), в Глотовом опять нанял до Каменки1 (еще 60 к.) и прямо, часов в 9, к отцу. Думал я, что он пьян, ибо накануне был Петров день2 - оказалось, что нет, трезв, да и Петров день у Христины не справлялся: и Христина и Петя удрали от именин в Елец. Отец обрадовался и мне и твоему письму очень3. "Ну что наследство?" - спрашиваю. "Черт его знает, говорит, Петя и Ося4 ездили в Воронеж, взяли с собой пятьдесят рублей да еще у Пети было двадцать, и так пьянствовали в Воронеже, что им пришлось заложить или продать за 3 руб. новые штиблеты и кое-как добраться домой".
- Ну что же Петя рассказывает.
- Да нечего, говорит, что там еще, кажется, есть наследники - ближе нас, их разыскивает какой-то прис<яжный> пов<еренный> Калугин, но никак не найдет. А Ося возвратил мне договор и доверенность.
- Как? - спрашиваю. - Он не будет больше хлопотать?
- Нет.
- Почему?
- Да не на что ему хлопотать, копейки денег нету.
- А телеграмму, - говорю, - зачем они прислали с поздравлением?
- А черт их знает. В насмешку. Или с пьяных глаз.
Что тут можно понять? Вы подумайте - почему Ося отказался? Ведь он уже истратился на это дело. Может быть, правда - денег нету. Но тогда бы он мог доверенность, которую он получил от отца, передоверить адвокату и получить все-таки что-нибудь. Или же не знает, где найти адвоката, услыхал, что есть еще наследники и бросил? Поехавши с отцом в Огневку, я встретил Осю. Спрашиваю его. Два раза замял разговор. Что это значит? Теперь договор и доверенность у меня в кармане. Но что делать? Не бросай, Юлий, дела, пожалуйста, приезжай скорей, надо адвоката. Эти пьяные свиньи или что-нибудь сжульничали (может быть, Оська с Петькой сговорились и представили заявление только от Пети, а отец, мол, не представит) или действительно пропились и ничего не узнали. Но вот еще штука: Култышка дал Евгенью оторванную половинку от письма. "Это письмо, - говорит Култышка, - прислано Осе от Серебрякова".
Прилагаю тебе это письмо. Кажется оно ложное. Вглядись, как неестественно сделана подпись: "Серебряков". Притом, кажется, что это письмо писано рукой Валерия. Ну, словом, ничего не понимаю. Юлий, ради Бога, все-таки не забывай этого дела. Обязательно повидайся с Лукой, займи денег, поезжай в Воронеж, к Якимову, ведь нельзя же бросать, ничего неизвестно толком.
Марка у меня одна, в Лукьяновку5
Напиши, Юлий, поточней, где и когда тебя встретить.
Твой И. Бунин.
Примечания
Печатается по автографу: ИМЛИ ОР, ф. 3, оп. 3, No 14, л. 1--3.
1 Каменка - село, при котором располагалось родовое имение Буниных, принадлежавшее Николаю Николаевичу Бунину, брату А. Н. Бунина.
2 Петров день или Петровки - народное название православного праздника, дня первоверховных апостолов Петра и Павла 29 июня.
3 А. Н. Бунин в это время испытывал большую нужду, о чем он неоднократно писал сыновьям. Так, 28 сентября 1893 г. оп писал из Ельца: "Дорогие мои сыновья Юрий и Иван Алексеевичи! В настоящее время я в Ельце, поэтому имею удобный случай писать к Вам и попенять, что вы меня забыли совсем, ни строчки не получал от вас. <...> Верь, Юрий, я не стал бы тебя беспокоить, зная то, что ты всем друг и покровитель, вышли мне хоть рублей 20-ть <...> буду стараться отыскать себе подручное моим летам место в Ельце, чтобы не подохнуть с голода. <...> Я останусь в Ельце с той целью, чтобы найти себе работу. Я жив и не пью, потому уже не до того и, наконец, скоро почти 70 лет. Я думал застать Машу у Софьи Николаевны, но она уехала 27 сентября, то есть вчера. В Огневке я не бываю <...> Вот для меня убийственная новость - ты, драгоценный Ваня, болен, и слышал, что ты хочешь ехать в Крым, но вот задача - средства. Уверен в том, что прелестная моя милая невестка Варвара Владимировна всеми своими силами заботится о тебе, чтобы ты был здоров. Это твой верный Ментор, поцелуй ее за меня как можно крепче, скажи ей, что я ее душой уважаю и люблю, как мою Марусю <...>" (ОГЛМТ, ф. 14, No 979 оф).
4
5