Бунин И. А. - Пащенко В. В., 29 марта 1892 г.

138. В. В. ПАЩЕНКО

29 марта 1892. Полтава 

29/III 92 г.

Никак не могу начать это письмо! Сижу и улыбаюсь... Чья же ты теперь собака? "Чузяя, улишная, или моя?" А мордочку, которая сказала бы это, хлопая глазками быстро-быстро ("я собака чузяя... ну стось?"), расцеловал бы всю, всю, каждую черточку, с самой нежною любовью! У, дорогая моя, умненькая девчурочка!.. Только как теперь твое здоровье? Не думай, Варек, что я не думаю о тебе, о твоей усталости; ей-богу, каждый вечер, как ложусь спать, думаю: "Теперь Варек спит - прижухнулся... Уморилась моя ненаглядная"... Да ничего, Варек! Это благородно и хорошо. Вот погоди, будем жить вместе, буду я тебя убаюкивать, буду целовать твои утомленные глазки... Но когда же это? Боюсь я, что ничего-то не выйдет из Вырубовских обещаний1 бы под собой "твердую почву".

Был я, Варек, в Харькове, вчера вернулся, а поехал в четверг2 вечером; возвратиться поскорей хотелось потому, что знал (ты написала), что ты мне напишешь. Только какое это письмо из "Сев<ерного> в<естника>"3? Убей меня Бог, если я посылал что-нибудь; даже и не думал. Письмо пришло в Орел, значит я и послал стих<отворения> из Орла. А ты знаешь, что я не посылал. Очевидно, это вторичный ответ относительно тех же стихотвор<ений>, про которые - помнишь? - написал на открытом бланке Волынский4. Письмо и карточка (varum?) {а почему (нем.).} осла Леона5 <ворениях>: в 3-й книге "Наблюдателя" ругают меня, как собаку6, но, по счастью для меня, опять глупо. Говорят, что вся книга состоит из слез, что я повествую в каждом стихотв<орении> о своих муках, о своей мировой скорби и т. д. Где это у меня? А оканчивается рецензия так: "Мы не знаем, родня ли г. Бунин знаменитой поэтессе Екатерининских времен Анне Петровне Буниной, которой за ее вирши дали лиру с бриллиантами, но можем уверить г. Бунина, что теперь лир не дают даже и не за бунинские стихи"... Передаю не буквально, но смысл таков. Прочти. И странно - это говорит "Набл<юдатель">, в котором была напечатана почти 1/3 моей книжки!.. Ну да черт с ними!

За что это ты хотела написать мне резкостей, увидавши мое письмо к Ев<гении> Вит<альевне>7? Что я там "широковещал"? Ведь ты же сама просила меня написать ей, говорила про ее пессимизм и вот я, как бы по случаю, написал, написал, впрочем, искренно то, что думал. Но ни широковещать, ни поучать я не хотел и не дурак, чтобы думать, что писал ей необыкновенную мудрость. Эта мудрость дешевая, старая, но, вероятно, ее надо вспоминать почаще... А за что ты могла - этого сам Соломон8 не поймет.

Карточки еще не готовы, фотограф меня надул, говорит, что страшная масса работы. Готовы будут в четверг. Следовательно, послать тебе будет нельзя, - ты будешь в Ельце?.. Снялся я en face (кабинетные 1/2 дюж<ины>)9 и в профиль (визитные 1/2 дюж<ины>) и натворил ерунды: дело в том, что в Полтаве две фотографии принадлежат Варшавскому, - одна называется "Новороссийская фотография Варшавского", а другая просто "Фотогр. Варшавского", и "новороссийская" много лучше, а я этого не знал и снялся у "Варшавского - "...

Как же ты не знаешь, сколько пробудешь в Ельце? Отдохни, Варюшечка! Только слышишь, собака, вот тебе приказ (надеюсь, что ты это слово не поймешь буквально, а если и поймешь, то вспомни, что и ты можешь мне приказывать - клянусь Богом, с наслаждением исполню): будь умница, не якшайся с разными Левитусами10 etc; помни, что все это - жалкие пародии на людей, на ум, на остроумие и на изящество, и не пародии только на глупость и отвратительное самомнение, Мы, Варюшечка, еще очень молоды и нам стыдно преднамеренно примыкать к дуракам. Долг каждого молодого человека - рваться повыше, получше куда.

А из Ельца напиши, сообщи свой адрес, не забудь похристосоваться со мною в Светлый день11

Весь твой, весь И. Бунин.

Примечания

Печатается по автографу: ИМЛИ ОР, ф. 3, оп. 3, No 13, л. 27--28.

Впервые: . - С. 318--319.

Место написания определено по содержанию.

1 См. коммент. 1 к п. 129.

2 Т. е. 26 марта.

3

4 Волынский Аким Львович (1861--1926; наст. имя и фам. Хаим Лейбович Флексер) - ведущий критик журнала "Северный вестник", вплоть до его закрытия вел постоянный отдел "Литературные заметки". Имеется в виду открытка А.. Л.. Волынского от 27 января 1892 г.: "Потрудитесь прислать какие-нибудь другие стихотворения: стихотворения "Странное", "Ночь, метель... Холодной пылью...", "Соловьи", "Отрывок" не будут напечатаны в "С<еверном> в<естнике>"" (ОГЛМТ, ф. 14, No 3010 оф).

5 Имеется в виду, возможно, орловский инженер Леон Федор Карлович; письмо его неизвестно.

6 В журнале "Наблюдатель" (1892. - No 3. - Отд. II, с. 29--30,) была опубликована рецензия без подписи на книгу Бунина "Стихотворения 1887--1891 гг.". Рецензент, в частности, писал: "Это поэт преимущественно элегический, хотя и у него встречаются описания Крыма и, местами, картины природы. Но преобладающий топ его стихотворений мрачный, унылый. Он все воспевает душевные муки, тайные страдания, глубокую скорбь. <...> Есть у него, правда, два-три перевода из Мюссе, Бурже, Мура, Фелиции Гимене, но это капля в море слез и за душу тянущих вздохов. Стих г. Бунина гладок и правилен, но ведь кто же нынче пишет негладкими стихами? Не знаем, родня ли поэт знаменитой поэтессе времен Александра I, Анне Петровне Буниной, получившей за свои полные напыщенной риторикой вирши пенсию в две тысячи рублей, осыпанную бриллиантами золотую лиру для ношения на плече в торжественных случаях, но знаем, что поэты нашего времени не рассчитывают на золотые лиры и пенсии, даже далеко не за бунинские стихи". Речь идет об А. П. Буниной (1774--1829) - поэтессе, переводчице, принадлежавшей к древнему дворянскому роду Буниных, из которого происходил и Бунин.

7 Письмо к Е. В. Померанцевой неизвестно.

8

9 Имеется в виду снимок, выполненный в "Фотографии Б. Л. Варшавского в Полтаве". И. Бунин позднее датировал ошибочно эту фотографию 1889 г. В. Н. Муромцева-Бунина исправила эту дату на 1891 г. Однако, судя по п. 128, 132 и 138, в которых Бунин пишет о своем желании сфотографироваться и своей внешности, можно сделать вывод, что эта фотография относится к 1892 г. (воспроизведена в ЛН

10 Речь идет, возможно, о семье орловского врача Левитуса Моисея Давидовича.

11 Пасха в 1892 г. праздновалась 5 апреля.