Бунина В. Н. - Логиновой-Муравьевой Т. Д., 9 февраля 1948 г.

9. II. 1948

Дорогой мой Корси,

Получили ли Вы 15 книгу "Нов. Ж.", которую Вам должна выслать была или Ляля, или Лёня! Отложила для Вас 16 и 17, эти номера уже по 330. А затем следующая книга будет стоить 450. Z хотела бы взять 450 фр. уже за 17, но я заранее запродала по 330, а потому 17-ая идет у меня за 330 фр. И это последняя книга, которую я распространяю, и то только потому, чтобы своих "клиентов" не поставить неожиданно в неудобное положение. Дело в том, что у нас полный разрыв с Z. Она возмутилась нашим уходом из Союза и написала высокопарное с трескучими фразами письмо, из которого явствовало, что ее неправильно информировали. Мы ответили ей каждый - почему ушел из Союза, ушли мы по разным причинам.

Писали из Парижа: "X, получив письмо в незапечатанном виде, прежде чем отослать Вам, показывали его людям, к литературе никакого касательства не имеющим... Мне содержание его было раньше известно, чем Вам". А сегодня наконец письмо от Z. Извинения за то, что письмо было в незапечатанном виде послано через X, но, видите ли, она не знала, в Париже мы или на юге, хотя здешний адрес она отлично знает, - высылает журнал. Объяснения детские, как и то, что она рассылала копии своего письма. А затем сообщает, что ее письмо к нам явилось в результате писем X, и которые подробно ей писали о причинах нашего ухода. Почему они знали?

Она в своем первом письме писала о "крестном пути" Яна - ну, понимаете, что ей наврали? Мы тихо, мирно сидим, взяли десятилетние паспорта, и ни о чем не думаем, кроме того, как поправить здоровье Яна, а они сообщают, что мы чуть ли не в путь дорогу дальнюю собираемся... Ян писал ей, что он ушел не из сочувствия к сов. подданным, а по другим причинам, и она ответила, что солидарна с мнением X, кот. хотя 24 мая мне сказал, что он против исключения сов. подданных, и затем стал нас за это обвинять в большевизанстве. Я против политики и из Союза ушла потому, что Союз стал на путь политики.

Да X и нам писал, что "поступок" Яна все поняли так, что он сделан из сочувствия к красным, и что "окружение" на него влияло. А он ушел как раз по другим причинам и как раз не по вкусу "окружения".

Все понятно: в Союзе осталось писателей на донышке, им неловко - вот они и срывают злобу на Яне. Все это и выеденного яйца не стоит, но все же для человека со слабым сердцем всякое волнение - яд. Последние дни Ян стал лучше себя чувствовать, ежедневно около часа бывал на воздухе, а сегодня из дому уже не вышел. И опять кашляет больше чем вчера.

⁶¹ ничего сейчас не могу сделать. Кто теперь будет издавать словари? Знаю, что в Америке устраивается Архив. Могу спросить Алданова, к кому нужно об этом написать.

Буду рада, если Вы приедете на юг. Тогда повидаемся. Я до сих пор никуда не выезжала из Juan'a. Не хочу надолго оставлять Яна. Спать, слава Богу, стал ночью. Но слабость не проходит.

Больше двух месяцев зимы не будем в состоянии здесь прожить, "капитал не дозволяет".

Как только получу от Вас деньги за 15-ую книгу, так вышлю 16-ую, интересен там Гуль - хорошо дал Пензу после большевицкого переворота, в 17-ой еще лучше зарождение Белого движения - все автобиографично. Любопытен Газданов. Очень интересны воспоминания М. Шаблэ о застенках НКВД. В 16 книге рассказ Алданова "Астрологи" о конце Гитлера. Интересен Коряков, невозвращенец!

"Беседы с памятью", как сегодня опять письмо от нее. Я даже одна долго шла вдоль моря, смотря на самые тонкие разноцветные оттенки моря. Было довольно тихо. На пляже мальчики прыгали с парапета в мягкий песок. Вспоминала прошлое, летнюю пору - с грудою тел, зонтиками, креслами, кабинками, ресторанами, где почти голые женщины танцовали с мужчинами в тяжелых купальных халатах. И как все умещалось на таком узком пляже!

Лидочка о себе говорит так: "Я всегда везде была la plus belle". Предлагал ей руку и сердце Ладинский, - не слыхала. Вообще, она играет большую здесь роль. Но в "Дом" при нас, слава Богу, не приезжает. Да и Роговский в Париже. Но отец Николай там всегда. Вчера были блины, именины maman. Она почти всех здешних пансионеров по очереди приглашает к себе. Ухаживает за Даманской, - ведь она критик, а та - писательница. Даже Кирилла заставляет уступать ей комнату...

Целую, жду Вас и деньги. В апреле я все должна сдать.

Приветы от нас Игорю Николаевичу

Вас мы целуем