10. I. 1945
Мой дорогой Корси,
Получила я сегодня Вашу милую весточку.
Вчера была в больнице. В первый раз видела, как умирает человек. Как раз рядом с Любовь Александровной. Слава Богу, что не было агонии. При мне пришел сын, высокий широкоплечий малый в фуражке, очень бледный. Подошел. Наклонился, поцеловал в лоб. Она открыла глаза, что-то сказала. Он постоял, посмотрел. Опять нагнулся над ней, поцеловал и пошел вон. Вероятно, ночью больная скончалась. У нее был рак. Конечно, все это отражается на душевном состоянии и на нервах Л. А. И если она долго останется в такой обстановке, то может, конечно, нервно совсем разболеться.
"incurable". Видимо, в анализе крови нашли что-то плохое.
Не знаю кому пришла мысль, которую я одобряю. Если доктора придут к заключению, что операцию делать не надо, то не лучше ли ее поместить куда-нибудь на квартиру. Л. А. хочет обратиться к местному пастору, у которого большое знакомство, не устроит ли он ее или в какую-нибудь семью, где будут за ней ухаживать, или сдадут комнату, тогда нужно найти человека, который бы жил с ней и обслуживал ее. Все это трудно, но не невозможно. И стоить может вдвое дешевле, чем клиника.
Что Вы об этом думаете?
Я очень рада, что Вы написали, чтобы я не обнародовала бы, сколько Вы будете высылать денег. Хотела сама Вам это предложить, но стеснялась. Деньги все же текут. Ей покупают виноград, а он теперь дорог, но это единственное, что она покупает себе из еды. Пришлось Л. А. раздать праздничные. На лекарство истрачено 77 фр. Я все записываю, на что она берет. Но, конечно, пока она в больнице, накопляется кое-что на будущие траты. Я все поджидаю денег из Америки. Интересно, сколько пришлют и сколько ей уделят Леоны?
Она, конечно, надеется на выздоровление, хотя спокойно иной раз говорит о смерти, а иногда плачет. Но вид, повторяю, у нее гораздо лучше и болей меньше, и они слабее.
Что написать о себе, о нас? Новый год принес нам сразу неприятность: наши оккупанты в Париже не хотят съезжать с квартиры, а по условию они должны ее освободить были на 1 января. Сейчас в маленькую нашу комнату, где стояла наша кладь, поселилась Ляля, - живет в холоде и без всяких удобств, т. к. наши оккупанты, кажется, люди неприятные.
Наши планы уехать с юга весной. Но на всякий случай я хотела бы иметь квартиру, т. к. Ян чувствует какие-то боли в области печени, а здешним врачам он не очень верит. Но, конечно, сейчас Париж очень страшен - сплошной Ледяной Дом с редкими оазисами тепла и уюта.
В газете "Патриот" прочла, что будет 60-летний юбилей Гончаровой. Что за чушь, ей лет 63-64, что же она в отрочестве уже стала художницей?
Ян и Леня шлют Вам и Вашим новогодние приветы. Кланяйтесь Вашим.
Ваша Ника