3.
25 сентября 1940г.
Милая Марья Самойловна, получила сегодня Вашу открытку. Спасибо за нее и за обещание в случае возможности пойти навстречу моей “комбинации”[41].
У нас гостит Бахрах. Очень приятно. Он изменился к лучшему и внешне, и внутренне. Загорелый, подтянутый. Много и интересно рассказывает, кратко, ясно и с юмором. Он вносит в нашу атмосферу спокойствие и душевный уют. Сейчас они с Яном пошли в город что-то покупать по карточкам.
Леня решил ехать к нам[42]. Обещает быть здесь между 16-19 октября. Задерживает его лечение зубов. Для этого приходится ему ходить туда и обратно десять километров. Значит, поправился.
Что же ничего не напишет нам милый Михаил Осипович, очень нам недостает вас обоих. Мы и в Канны почти перестали ездить, которые очень опустели. Я только в церковь, но нечасто.
Ян, слава Богу, пишет, иногда по целым дням. В ровном и приятном настроении, Мы теперь можем в 9 ч. 30 м. вечера слушать Москву и бой на Спасских часах. Устроили антенну, которой целый год не было. Леня пишет, что возвращающихся в Париж из санатории кормят бесплатно: обед из четырех блюд и ужин из трех. Дали вагоны первого и второго класса. Он еще пишет, что Аверня народ дикий, но древний. Похоже на избарских мужиков (это в Псковской губернии). Отсюда (т. е. из Аверни) начались крестовые походы. Она первая и пошла. Парижане их презирают за скупость и дикость. Народ, он пишет, правда, дикий, но крепкий.
Все шлют Вам и Михаилу Осиповичу свои дружеские и сердечные приветы. Я целую вас обоих.
Ваша В. Бунина.
Я послушалась Вас – разрезала Вашу простыню на две, и теперь в них спит Бахрах.
Примечания
[42] Зуров находился в санатории в Auvergne (в центральной Франции).